— Нет. Мы идем в еще более удивительное место.

Группа с Карлосом во главе двинулась по лабиринту коридоров. Генри заметил, что местами через ямы в полу перекинуты деревянные мостки. Сначала он решил, что каменная кладка древних инков просела под действием землетрясений или просто от времени. Однако мостки попадались через определенные расстояния, а ямы иод ними были слишком ровные. Неожиданно профессор догадался, куда их ведут.

— Да это же рудник! — выпалил он, оглядываясь на короидоры с многочисленными изгибами и поворотами.

— Значит, вы слышали об этом месте? — с улыбкой отметил Руис.

— Рудник? — переспросила Джоан.

— Подземный лабиринт. Адская бездна, куда инкские правители бросали заклятых врагов. В ней полно ям-ловушек, выстланных острым кремнем. Туда пленникам на мучения запускали еще скорпионов, пауков, змей, даже раненых пум.

Джоан осмотрела окружающие ее стены.

— Какой ужас...

— Печально известные камеры пыток инков. Испанские конкистадоры много о них писали.

Карлос остановился возле поворота коридора и, как на страже, застыл возле голой каменной стены. Злобно прищуренные глазки монаха свидетельствовали о том, что он не согласен с решением аббата привести сюда пленников.

Аббат Руис шагнул к Карлосу.

— Мы добрались до середины лабиринта. До святыни нашего ордена.

Генри внимательно оглядел коридор, однако увидел лишь обтесанные гранитные глыбы без каких-либо намеков на дверь.

Приблизившись к стене, аббат приложил к стальной пластине, вмурованной в едва заметное отверстие, огромный перстень с рубином. Затем отступил в сторону. Из-за каменной кладки послышался скрежет зубчатых колес.

Не зная, чего ожидать, Генри подобрался.

Внезапно часть гранитной стены медленно опустилась в пол. Изнутри хлынул яркий свет, почти ослепляя путников после полутемных коридоров. Со стонущим звуком вся стена раздвинулась.

Когда сияние немного ослабло, Генри устремил взгляд вперед.

Рядом стояла онемевшая от изумления Джоан.

Их взорам открылся просторный зал величиной с небольшой товарный склад. В нем, сияя белизной и нержавеющей сталью, располагалась современная лаборатория. За окнами и стеклянными дверями трудилась на своих местах армия одетых в стерильные костюмы людей. Из-за стеклянных стен лаборатории едва доносились мелодии Бетховена.

Генри оглянулся на каменные лабиринты инков, потом перевел взгляд обратно, на оснащенную современной техникой лабораторию.

— Ладно, считайте, что вы меня удивили.

* * *

Ожидаемого нападения так и не случилось. С того времени, когда Сэм, прижав к плечу винтовку, отпрянул от костра, миновал целый час. Вокруг студентов смутно вырисовывались постройки некрополя. Ближайшие захоронения заливал яркий свет от костра, но почти весь остальной город мертвых окутывала непроглядная тьма. Лишь золотая статуя отражала язычки пламени.

— Может, они ушли? — прошептал Норман.

Сэм не согласился:

— Нет, они еще там.

— Это все огонь, — заключила наконец Мэгги, отвлекая взгляды ребят от некрополя. — Швырнув тот валун, они пытались погасить костер. Но от этого случайно загорелись сложенные мумии. Если бы нам не повезло с огнем, мы все были бы уже покойниками.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Норман.

— Они боятся огня, — ответил Сэм и с еще большим уважением взглянул на Мэгги, понимая, что она права. — Именно он их и сдерживает.

Мэгги кивнула.

— Судя по отсутствию пигмента у того типа, что мы видели, он явно не дитя солнца. Скорее всего, обитает в пещерах.

— Но что это за существо? — удивился Ральф.

— Откуда я знаю, — отрезала она. Напряжение делало всех раздражительными. Мэгги поставила Денала рядом с собой. Его глаза были огромными от страха, и от обычного и от суеверного. — Кем бы он ни был, это не дух. Не маллаки. Он из плоти и крови. Я не знаю... может, это вид лысой гориллы или чего-нибудь в таком роде.

Ральф покачал головой, слегка передвигая винтовку. Сэм догадался, что у великана не меньше, чем у него самого, устало плечо.

— На Южно-Американском континенте не находили крупных обезьян.

— Но многие районы Анд до сих пор не исследованы, — парировала Мэгги. — Так же как и этот.

— Однако они выглядят почти как люди, — заметил Норман.

Сэм не назвал бы человеком уродливое и горбатое существо, застигнутое врасплох лучом фонарика. Перед его мысленным взором снова возникло звериное лицо с острыми клыками. Нет, оно совсем не походило на человеческое...

Мэгги не сдавалась.

— То и дело сообщают о незнакомых существах, которые прячутся в высокогорьях, как, например, йети в Гималаях.

Ральф насмешливо фыркнул.

— Вот и мы обнаружили в Андах снежных людишек!

Лагерь снова затих, общее напряжение погасило дальнейший разговор. Наступила полная тишина, лишь изредка потрескивал костер. Сэм уже готов был поверить, что Норман прав и непонятные существа действительно ушли.

И тут из глубины пещеры вырвался резкий лай, со всех сторон подхваченный гортанным урчанием.

Все вытянулись в струнку. Сэм положил палец на курок винчестера.

— Туземцы проявляют беспокойство, — шепнул Норман.

Хриплые крики и бессвязное бормотание растеклись по всей пещере. Казалось, где-то в темноте прячутся сотни существ.

Сэм пытался вглядеться в темноту.

— Огонь огнем, а они, может быть, готовятся напасть.

— Что будем делать? — спросил Норман.

— Есть два варианта, — отозвался Сэм. — Первый: забираемся в одну из гробниц. Зажигаем перед входом огромный костер и ждем, пока они уберутся. Если нападут, дадим отпор. — Сэм порылся в кармане. — У меня где-то с дюжину патронов. И у Ральфа штук тридцать.

Мэгги оглядела узкий вход в одно из соседних захоронений. По страдальческому выражению ее лица чувствовалось, что такое предложение ее не устраивает.

— Мы попадем в ловушку и уже не сможем из нее выбраться. И боюсь, их страх перед огнем поубавится.

— А вдруг костер потухнет? — подхватил Норман. — Если в нашем укрытии кончатся мумии, кто отправится за новыми?

Сэм согласился с этими опасениями.

— Да уж, выбор невелик. Но есть еще вариант номер два. Попытаемся найти выход с помощью экспонометра. Если они боятся огня, вооружимся еще и факелами. Это отпугнет их, во всяком случае, пока мы будем отсюда драпать.

Наклонив голову набок, Ральф вслушивался во все усиливающиеся вопли.