Раздался нестройный хор неуверенных смешков.

Когда началось нападение на больницу, Терри хотелось просто забиться в первую попавшуюся щель и свернуться там калачиком, ожидая своей судьбы. Но Рихард Бланш не позволил. Потерявший память сержант тащил ее, встряхивая каждый раз, когда она решала замереть в панике, и от этого возникало странное, но крайне приятное впечатление, что в мире есть хоть кто-то, кому она небезразлична.

Рихард был стариком, ему, наверное, уже больше тридцати, но все равно выглядел довольно симпатичным и уж точно надежным. К тому же он не пытался с ходу затащить ее в постель, как некоторые врачи.

– Снимите ей повязку с глаз.

Они находились в слабо освещенной пещере, рядом с массивными стальными дверями. Створка была чуть приоткрыта, но обстановки девушка не видела. Изнутри доносились отголоски музыки, чего-то классического.

Говорившего можно было бы охарактеризовать как харизматичного урода. Тонкий в кости, гибкий, красногубый, с маленьким вздернутым носом и странными глазами чуть навыкат. Один глядел на Терри, второй – будто сквозь нее. Может, он был бы менее неприятен, если б оделся по-человечески, а не в золотистый смокинг на голое тело и черные штаны в обтяжку, заправленные в берцы со стальными носками. От перстней на его тонких, подвижных пальцах рябило в глазах. Терри присмотрелась к его рукам: на левой руке отсутствовал средний и указательный пальцы. Небрежно завязанный желтый галстук на тощем теле смотрелся нелепо.

Но почему-то чувствовалось, что все это – перстни, галстук и смокинг – напускное. Его кривляние – лишь попытка скрыть истинное лицо.

– Не бойтесь, милая леди, вам ничего не грозит, – сказал он Терри, в его голосе и впрямь не чувствовалось угрозы. – Я предлагаю вам разделить со мной трапезу, а взамен вы расскажете, как вас угораздило связаться с этим мелким уголовником.

Их окружала толпа людей в «ночной» форме – темно-серой, у некоторых – черной. Такую, насколько знала Терри, носили и в Синдикате, и в Легионе, и особенно популярной она была среди подразделений, выполняющих специальные задания.

Шапочки на головах наверняка легко раскатывались в балаклавы, а вооружены они все были гораздо серьезнее, чем охранники в больнице. Винтовки, пистолеты, ножи, гранаты.

И выглядели они – небритые, со шрамами и ожогами на лицах – настоящими разбойниками. На контрасте Терри захотелось держаться поближе к ряженому, и тот явно почувствовал это, взмахнул рукой, и остальные разошлись в стороны.

– Что за варварство, – огорченно сказал он, и расстегнул наручники на руках у пленницы. – К сожалению, в наше время трудно найти грамотного исполнителя. Понимаете, милая леди, бесконечная война выхватывает из рядов молодежи самых достойных. Кто-то умирает, кто-то сходит с ума, кто-то проходит нелегкий путь к вершинам власти. А выбирать приходится из тех, кто остался или сбежал, не желая умирать за чуждые идеалы.

– Калеки и дезертиры, – неожиданно даже для себя грубо ответила Терри.

– Фи, – поморщился ряженый. – Прошу прощения, я не представился. Можете называть меня Бобби. А можете – Полковник. Это обращение нравится мне больше другого, которым меня наградили в подземельях.

На эпатажного эстрадного исполнителя он тянул, на военного – ни капли. Терри невольно улыбнулась, представляя его в парадном мундире.

– А фамилия? – девушка глянула искоса на главного похитителя.

– Мои родственники отказались от меня, – с искренней горечью сказал Бобби. – Они сочли, что я позорю семью. Не могу с ними согласиться, но и причислять себя к ним было бы с моей стороны в высшей степени бестактно. Джек, Хасан, Карлито, займитесь периметром. Если вы не найдете, куда ушел Косински, можете к обеду не возвращаться.

И вновь в голосе почувствовалась явная угроза. Кто же такой Марк? Терри вспомнила побег из больницы, ужасающий темп, тапочки, стирающие промокшими швами ноги в кровь.

Ей было стыдно признаться в этом, но когда ее поймали, натянули на глаза повязку и закинули на плечо, она испытала облегчение. От того, что больше не надо бежать. Что все уже решилось. Что от нее больше ничего не зависит.

– Пойдемте, милая леди, – Бобби отворил стальную дверь, и из пещеры они вдруг попали в какое-то совершенно волшебное место.

Да, это был Вагнер. Терри предпочла бы Бетховена или Баха, но в любом случае это было лучше тех безумных ритмов с немелодичными криками про любовь, которые слушали сестры в больнице.

Помещение было по-настоящему большим – с пятиметровым потолком, метров двадцать в ширину и не менее тридцати в длину, оно кишело людьми, и каждый был занят своим делом, никто не стоял и не сидел просто так.

Словно в такт музыке несколько парней набирали что-то на клавиатурах в ближайшем углу, уставившись в мониторы. Двое столяров собирали рядом с ними высокий шкаф с узорными дверцами, и Терри даже понимала, что в итоге он встанет между массивным кожаным диваном и забитым аккуратными разноцветными папками стеллажом.

Две девушки намывали полы – к удивлению Терри, настоящий паркет, вощеный, из какого-то темного дерева. Человек пять вокруг стола что-то живо обсуждали, переставляя по карте деревянные фигурки, в каждую из которых был воткнут флажок – легионовский, синдикатовский или непонятный серый.

На большом ринге вяло били в перчатки друг друга двое полуголых парней. Едва увидев входящего Бобби, они тут же усилили натиск.

С потолка свисала хрустальная – судя по виду – люстра, пожалуй, слишком большая для такого помещения, но от этого не менее величественная.

А в стены были вмонтированы дорогие, не меньше чем по сотне дюймов диагональю мониторы, штук двадцать, на которые выходило изображение заснеженных торосов. За счет четкой подгонки 3D-экранов создавалось впечатление, что это окна.

Были еще люди – мужчины, женщины, даже несколько подростков. Это был целый подземный мир, живущий по своим законам, и совершенно нереальный.

– Вот, милая леди, так и живем! Без света солнца, без благословения Господа, как звери, можно сказать!

Бобби откровенно рисовался, но как ни странно, это не вызывало отторжения. В этом подземном мире он был абсолютно естественен.

– Что будет со мной? – спросила она.

– Ну, для начала вы разделите со мной мою скудную трапезу. Патрик!

Приземистый лысый ирландец неопределенного возраста в настоящем фраке и белоснежной сорочке образовался рядом с ними словно по мановению волшебной палочки.

– Да, ваше превосходительство?

– Организуй обед, в малом зале, – небрежно взмахнул рукой Бобби. – Я чувствую в вас породу, вы благородны, но ведь не королевской крови? Мне ведь не стоит просить накрыть в большой зале?

Терри смутилась. Ей было стыдно признаться, что она понятия не имеет, какого она рода, а этот вопрос для хозяина здешних мест явно был важным.