Теперь спасение было под землей.

* * *

Акар Кесселл восседал на хрустальном троне в зале третьего этажа Кришал-Тири и, глядя на темную поверхность стоящего перед ним зеркала, нервно терзал пальцами подлокотники. Весельчак уже давным-давно должен был доложить о прибытии подкрепления. В прошлый раз вызов из пещеры показался Кесселлу подозрительным – после его ответа там вообще никто не появился. Сейчас, несмотря на все попытки чародея, зеркало оставалось черным как ночь.

Если бы зеркало было повреждено, Кесселл обязательно почувствовал бы это. Нет, было во всем этом что-то непонятное. Он не находил себе места, прекрасно понимая, что произошло одно из двух: либо вербииги предали его, либо кто-то посторонний разгадал их с Креншинибоном замыслы.

– Думаю, настал момент принять решение, – подал голос Эррту, сидевший на своем обычном месте рядом с троном чародея.

– Мы еще не набрали полную силу, – ответил Кесселл. – Не все племена гоблинов прибыли к месту сбора. Еще нет большого клана вербиигов. Да и варвары еще не готовы.

– Но воины рвутся в бой, – заметил Эррту. – Они то и дело сцепляются друг с другом. Боюсь, что скоро твоя армия станет неуправляемой и развалится на части!

В этом Кесселл был согласен с демоном – пытаться удержать такое количество гоблинов вместе и не допустить, чтобы они передрались между собой, было непростым делом. Возможно, будет лучше, если они двинутся в поход прямо сейчас… И все-таки чародей медлил. Ему хотелось видеть свое войско как можно более сильным.

– Где же Весельчак? – в сердцах воскликнул Кесселл. – Почему он не отвечает на мои вызовы?

– А к чему там, в долине, готовятся эти несчастные рыбаки? – резко спросил Эррту.

Но Кесселл не слушал его. Отерев пот со лба, он задумался. Возможно, камень и демон были правы, когда утверждали, что лучше послать в пещеру вызывающих меньшее подозрение варваров. Что могли подумать рыбаки, обнаружив на своей земле столь пеструю компанию? И о чем они могли догадаться?

Эррту со зловещей радостью отметил, как нервничает Кесселл.

Они с камнем уже давно пытались убедить Кесселла послать армию в бой с того самого момента, как Весельчак вдруг прекратил докладывать обстановку. Но трусливый чародей, желая еще более усилить свое войско, продолжал выжидать.

– Ну что, выходить мне к армии? – спросил Эррту, полагая, что Кесселл все-таки утвердился в решении начать поход.

– Отправь гонцов к варварам и тем, кто еще не присоединился к нам, – скомандовал Кесселл. – Передай им, что, раз они опоздали, пусть идут следом за нами и бьются в арьергарде. А тех, кто не присоединится к нам, мы безжалостно уничтожим! Завтра мы выступаем в поход!

Эррту, не мешкая, покинул башню, и вскоре огромный лагерь огласился радостными воплями в честь начала войны. Гоблины и исполины дружно принялись сворачивать свои шатры и укладывать походные мешки. Они ждали этого момента много недель, и теперь им не терпелось поскорее закончить приготовления.

Той же ночью несметные полчища Акара Кесселла, свернув лагерь, выступили в сторону Десяти Городов.

А в глубине пещеры вербиигов зеркало общения, целое и невредимое, стояло, плотно укутанное тяжелым одеялом, которое набросил на него Дзирт До'Урден.

* * *

Он бежал при ярком свете дня и при тусклом свете звезд, бежал навстречу восточному ветру. Сильные, быстрые ноги без устали несли его по пустынной равнине. Вульфгар бежал, не останавливаясь, несколько дней подряд и даже охотился и ел на бегу.

А далеко на юге, извиваясь, подобно струе зловонного дыма, с отрогов Средиземного Хребта нескончаемым потоком спускались гоблины и исполины огромной армии Акара Кесселла. Ослепленные волей хрустального камня, они желали лишь одного – убивать и разрушать.

Спустя три дня после того как варвар покинул долину дворфов, он начал замечать знакомые следы. Он был безмерно рад, что ему удалось так быстро и легко отыскать свой народ. Но следов было так много, что он понял – воины движутся к месту общей встречи, и это лишь подстегнуло его.

Сейчас главным врагом Вульфгара скорее было одиночество, чем усталость. На память ему то и дело приходили события давно минувших дней, он вспоминал данную отцу клятву и пытался оценить свои шансы в предстоящем поединке. И вместе с тем он старался не думать о цели своего путешествия, прекрасно понимая, что любой безрассудный шаг может разрушить его планы.

В жилах Вульфгара не текла кровь королей. Потому он не обладал Правом Вызова по отношению к Хифстаагу. Даже если бы ему удалось победить короля в личной схватке, народ Лося никогда не признал бы его своим вождем. Заявка на лидерство могла быть принята лишь в том случае, если ему удалось бы совершить действительно героический поступок.

Именно поэтому он и стремился туда, где сложили головы многие из тех, кто мечтал стать королем варваров. А позади него, умело скрываясь в тени, с поразительной легкостью, присущей лишь его соплеменникам, несся Дзирт До'Урден.

На восток, к Регхедскому Леднику, к месту, где вечно таял снег…

К пещере Ингелоакастилицилиана, белого дракона, которого варвары называли Ледяная Смерть.

Место вечного таяния снегов находилось в небольшой лесистой долине у самого основания огромного ледника. Здесь, где медленно надвигавшиеся на долину горы льда чуть расходились в стороны, огибая обломки скал и огромные валуны, располагалось небольшое озерцо, питаемое жарким дыханием вечной весны. Теплые воды озера без устали вели борьбу с морозами и ледяными ветрами. Испокон века здесь искали спасения потерявшие возможность выйти к морю вслед за стадами северного оленя, захваченные в тундре ранней зимой соплеменники Вульфгара. Даже в самые суровые месяцы зимы здесь, в месте вечного таяния снегов, вода не замерзала. А исходивший от озера теплый пар делал долину если не удобным, то вполне сносным местом, где можно было спокойно перезимовать. Однако тепло и вода вовсе не были главным достоинством долины.

В глубине мутных, вечно окутанных туманной дымкой вод таились несметные горы золота, серебра, алмазов, драгоценных камней – богатства, намного превосходившие сокровища любого из королей севера. Каждый варвар с детства знал легенду о белом драконе, однако большинство считало ее всего лишь забавной сказкой – вроде тех, что рассказывают детям выжившие из ума старики. Дракон уже много лет не появлялся из своей берлоги.

Но Вульфгар думал по-другому. Будучи еще совсем юным, его отец случайно наткнулся на вход в эту пещеру, а когда позднее услышал легенду о драконе, сразу сообразил, сколь значительна его находка.

Беорнегар был убит в одной из стычек между племенами до того, как собрался в поход за сокровищами. Однако, живя на равнине, где смерть в бою была обычным делом, он предвидел такую возможность и потому заранее поведал обо всем, что знал, своему сыну. Тайна пещеры белого дракона не умерла вместе с ним.