сзади, не дав мне растянуть удовольствие и немного подразнить его.

Соски уже давно твердые от возбуждения, в животе сладко тянет. Сжимаю бедра, чтобы хоть немного унять это давление.

— Джинсы, малышка, — хриплый голос Адама распаляет лишь сильнее.

Неуклюже стаскиваю с себя их, остаюсь в одних черных трусиках без лишнего декора. Только маленький невинный бантик спереди.

Адам зарывается пальцами в мои волосы, наматывает их на кулак и вынуждает меня опуститься на колени. Второй рукой он берется за собственный ремень и резко дергает его, высвобождая уже налитый возбуждением член.

— Обхвати его, принцесса.

Я кладу ладонь на жесткую длину. Медленно двигаю рукой, головка с выступившей каплей смазки скользит по губам, и я слизываю с них слегка солоноватый вкус желания Адама.

— А теперь убери свои прелестные ручки за спину и открой рот, — мужские пальцы продолжают поглаживать шею. Почти невесомо.

Мне почему-то кажется, что это будет грубо. Что Адам не сможет сдерживаться.

И эти мысли отзываются во мне новой волной мурашек, от которой ткань трусиков между бедер мокнет сильнее.

Я вижу, как дергается кадык на шее Адама, когда я осторожно подаюсь вперед и втягиваю головку в свой рот.

Никакого отвращения. Лишь желание выжигает меня изнутри — желание сделать моему в данный конкретный момент мужчине так хорошо, чтобы он и правда потерял контроль.

Адам смотрит на меня сверху вниз, направляет рукой в волосах, толкается глубже, чем я могу взять в первый раз, и это просто какое-то невероятное ощущение полного подчинения, когда его взгляд становится мрачно-хищным, словно он сам вот-вот слетит с катушек.

— Языком, Принцесса.

Он обхватывает себя рукой у основания, а я выставляю язык и скольжу им по гладкой бархатной коже. Слизываю новую порцию выступившей смазки, обвожу сплетение вен.

И все это глаза в глаза.

Потом мне будет ужасно стыдно, но сейчас все кажется таким естественным. Моя нагота, ниточка слюны, которая тянется от губ к головке, когда Адам вновь быстро толкается в мой рот и отстраняется, чтобы я облизала его.

— Хочу трахнуть твой рот, Ева.

Боже, разве можно было еще сильнее хотеть его?

Эта фраза возносит все на новый уровень. Я вздрагиваю и царапаю ногтями свои ладони. Сдерживаю желание хотя бы на пару секунд прикоснуться к себе между ног, там, где все ужасно пульсирует и изнемогает. Это практически пытка.

Адам за волосы заставляет меня сильнее запрокинуть голову.

Вбивается глубоко до самого горла и не позволяет отстраниться, когда в уголках глаз выступают слезы.

— Расслабься, Принцесса. Старайся дышать через нос.

Никакого времени, чтобы привыкнуть.

А хочу ли я?

Или мне нравится вот так? Грубо, с пошлыми звуками и зажмуренными с непривычки глазами?

Новый удар бедрами, еще глубже в мой рот, удерживая за волосы.

Второй ладонью Адам упирается в стекло, и я вспыхиваю от осознания, что из соседнего дома нас могут заметить.

Шире открываю рот, хоть в уголках и немного тянет с непривычки.

— Хорошая девочка, — одобрительно на громком выдохе одновременно с новым, на этот раз плавным толчком.

Адам постепенно наращивает темп.

Я привыкаю и даже стараюсь двигаться ему навстречу, сжимая губы на твердой длине плотнее.

Волосы натянуты до приятной боли, щеки, наверное, налились красным от легкой нехватки воздуха, когда он входит особенно глубоко.

Мои приглушенные стоны смешиваются с хриплым рычанием Адама. Иногда он выскальзывает и позволяет мне передохнуть несколько секунд, отдышаться, пока он похлопывает головкой по губам, обхватив себя рукой.

На более жестких толчках слюна пачкает подбородок, несколько капель добираются до груди.

Я чувствую, как член начинает пульсировать. Чувствую, как Адам шагает за грань, насаживая меня до самого конца, заставляя упереться кончиком носа в пах.

Адам поглаживает костяшками пальцев по щеке, когда горячие тугие струи ударяют в горло, заливают его обильно. Он отстраняется, надавливает пальцами на подбородок и заставляет меня держать рот открытым. На язык попадает новая порция солоноватой жидкости.

— Ты даже не представляешь, насколько охуенно сейчас выглядишь, девочка, — проводит по нижней губе подушечкой большого пальца, выпутывает ладонь из волос на затылке.

Можно ли получить удовольствие, во время того как твой рот бесцеремонно имеют?

Можно.

Еще какое.

Меня трясет от возбуждения. Кажется, одно прикосновение между ног подтолкнет к оглушающему оргазму.

— Иди сюда, Принцесса, — Адам подтягивает меня к себе, я невольно бросаю взгляд в окно, и слышу мужскую усмешку. — Повернись спиной ко мне и обопрись на локти.

Я протестующе качаю головой, опять смотрю сквозь прозрачное стекло и бегло считаю окна с зажженным светом в доме напротив.

Отказ не действует на намерение Адама трахнуть меня вот так грязно. При возможных свидетелях.

Он просто сам заставляет меня принять нужную позу.

И, когда его пальцы давят на клитор через раздражающую ткань белья, способность еще хоть как-то трезво мыслить улетучивается из моей головы.

Тридцать седьмая глава. Ева

Тяжелые мужские ладони оглаживают бедра. Адам сжимает пальцы сильнее на ягодицах, тянет меня за волосы, заставляя прогнуться и плотнее прижаться к его паху.

Я держу глаза закрытыми, постанываю от усиливающихся с каждой секундой ощущений.

От новых прикосновений Адама к моему телу температура начинает зашкаливать. Кровь словно закипает в венах, на коже выступают бисеринки пота.

Широкая ладонь перемещается на шею. Адам прижимает меня спиной к своей груди, ловит мои губы своими, целует и кусает, пока вторая его рука сжимает грудь по очереди, играет с сосками.

Меня бьет дрожь. Лихорадит так, словно я вот-вот сойду с ума.

— Открой глаза, Принцесса, — требовательный приказ на ухо, влажная дорожка кончиком языка по шее и новый пульсирующий засос чуть выше впадинки между плечом и горлом. — Хочешь кончить, Ева?

Свихнусь, если этого не произойдет.

— Да… — на выдохе, царапая его предплечье, ища