Но больше всего ей нравилось наблюдать, как, подчиняясь потокам энергии, сменяются времена года и зеленая листва деревьев принимает золотисто-багряный наряд до тех пор, пока ветер не сорвет последний листок. Она брала свою куклу и играла ею, будто огромный соломенный великан ходил по Земле, переступая через реки и озера. При этом заклинателю приходилось отвечать на тысячи вопросов любопытной девочки. Воспоминания вызвали боль, гнев. Заклинатель дал волю ярости. Сжав кулаки, Иерион силой заклятия сорвал копию мира людей с камня и расщепил на атомы. Все равно она больше никому не пригодится.

Ночь крепчала. Иерион ощущал это. В час, прозванный суеверными людьми часом волка, Граница становится особенно уязвима, и твари Тьмы рыщут вдоль нее, выискивая возможность прорваться в человеческий мир. Но этой ночью некому защитить их дома и детей от кошмарных созданий. Иерион шел от зала Совета Старших к залу Воина. Слова Архангиэля не понравились ему. Что произойдет, если он выйдет к служителям Ордена, и обитающее внутри него существо пробудится? Успеют воины Света заметить это? Владыка не предполагал, что подобное может произойти.

Среди пещерной тьмы, лишь немного освещенной редкими факелами, Иерион горбатой, черной тенью брел по северной галерее. Справа, из уходящего наверх примыкающего тоннеля виднелся яркий свет. Он менялся от холодных, ослепительно-белых до пламенно-желтых оттенков. Это прибывшие со всего мира воины оставили частицу истинного Света перед входом и внутри храма Создателя. Даже тяжело раненный Эксимонд в первую очередь отправился туда, чтобы перед смертью побыть наедине с Отцом и покровителем всех воителей – архон-воителем Ардэмом.

Зал Воина находился впереди. Иерион остановился в конце галереи, посмотрел влево и пошел туда. Здесь, вдали от остальных, располагались кельи, где доживали последние дни тяжело больные послушники, не прошедшие ритуалов Обращения в заклинатели и воители. В одной из них жила и маленькая Тэя. Она была необычным ребенком. Набранные в приход дети боялись ее, оттого она часто проводила много времени взаперти, в зале Старших или манускриптуме. Иерион отворил дверь, пригнулся, вошел и оказался в тесной келье с небольшим окном. Тэя любила смотреть из него на заснеженные горы. Иерион часто заставал ее тихо поющей у окна. Он обернулся и на жесткой деревянной койке увидел куклу. Грубую, соломенную, но Тэя любила ее. Иерион взял игрушку в когтистую руку, послышалось его хриплое дыхание. Кукла все так же пахла ею. Не взрослой, какой заклинатель видел Тэю в последний раз, а маленькой, что ему запомнилась. Пахла молоком и луговыми цветами. Она любила их – эти нежные, скромные цветы. И радостно смеялась каждый раз, как Иерион приносил ей небольшой букет. Несмотря на безобразие, смех у нее был чистый и звонкий, как весенний ручей.

Что-то дрогнуло внутри Иериона. Он подумал, это пробудилась обитающая внутри горба мерзость, но нет. Вновь раздался стук, и заклинатель вспомнил, что именно так когда-то давно стучало его сердце. Быть может, это дикое и странное чувство, дарованное Создателем лишь людям, смогло ненадолго оживить его? Возможно, если бы Тэя раньше появилась в жизни Иериона, он бы никогда не стал таким? Никто не сможет ответить на этот вопрос. Выпустив из льняного покрывала нитку, владыка Света привязал ее к кукле, повесил на шею и спрятал под одежду.

Внутри стен Ордена было не принято шуметь. Прибывающие от Границы воины проводили большую часть времени в тихих молитвах у монументов Ардэма и Создателя или в пустующих кельях; находили успокоение в учениях или повседневных, нехитрых заботах среди прочих служителей. Занятия на мечах и с другим оружием всегда проходили снаружи, в Звездном саду или на стрельбище. Но этой ночью холодные стены обители наполнились тревожным шепотом. Воющий ветер разносил многоголосое эхо прибывших со всего мира служителей Ордена по пустым залам, глубоким тоннелям и галереям. Шепот надвигался на Иериона, становился громче. Он различал обрывки предложений, узнавал голоса заклинателей и воителей, которых помнил еще детьми.

Мысли возвратили его в давно минувшие дни, где с этими воинами он одержал много славных побед, с ними делил радость и скорбел по навеки ушедшим. Когда-то давно… Теперь же их голоса и навеянные ими воспоминания доставляли гнетущую боль. Прошлого не вернуть. Нечего думать об этом. Иериону хотелось, чтобы все это скорее закончилось, голоса утихли и среди холодных стен лишь тоскливо завывал ветер. Но узы, неразрывно связывающие владыку Света с древнейшим на Земле братством, оказались сильнее желания забыться и остаться одному. Ощутив внезапную слабость, Иерион пошатнулся и прислонился к стене. Хриплое, частое дыхание с паром вырывалось из его маски. Быть может, еще не поздно остановиться? Он обернулся назад. Все факелы, мимо которых он прошел, угасли. Позади осталась только темнота. И в ней тугими кольцами извивалось нечто физически ощутимое, злобное и голодное. Оно показалось из мрака, и заклинатель распознал в нем собственную тень.

Тень опережала владыку Света и первой появилась в зале Воина. Тихой, зловещей тварью она скользила по каменным стенам, становилась больше. Морозный ветер, задувающий в горные тоннели Ордена, раздувал огни свечей и факелов, заставляя тень заклинателя искажаться и принимать еще более уродливые формы. Голоса прибывших служителей Света смолкли, и владыка понял, что они заметили его тень. Вскоре показался и сам Иерион. Он вышел из северной галереи на втором уровне, прошел мимо ступеней, ведущих вниз, и подошел к трибуне. Позади него возвышались массивные, окованные илаадиумом двустворчатые двери манускриптума. Выполненные тонким письмом защитные руны на ковке и дереве светились теплым янтарем. Пламя ярко горящих факелов растекалось по грубым, каменным стенам зала Воина расплавленным золотом. Свет падал на Иериона со спины, и безобразная тень его простиралась вперед, покрыв собой высокий свод чертога и нависнув над воинами Ордена, подобно грозной туче.

Все смотрели на него. Кто с укором, кто с презрением, но были и те, в чьих глазах Иерион видел надежду. Огромный зал Воина, расположенный в самом чреве горы, на треть пустовал. Многие погибли в последние дни. Но даже те воины, что выжили и добрались, напомнили Иериону давно забытое чувство величия силы, частью которой он когда-то являлся. Служители Света выстроились в боевом порядке, будто сейчас готовые идти за ним в битву. Больше четырех тысяч воителей и одной тысячи заклинателей стояли перед ним. Среди них двести одиннадцать легендарных воинов Ордена. Огромное, сильное войско. Давно эти стены не видели настолько могущественной, несокрушимой силы. Иериону стало жаль, ради чего он собрал всех здесь.

– Ночь крепчает, братья, но сердце мое во Тьме не дрогнет, – произнес металлический голос древнее, как