И наоборот, черный кипарис возле барака внушал ему глубокое отвращение, ведь именно здесь рано или поздно закалывали всех свиней. Само зрелище неизменно восхищало мальчика – все эти жуткие крики и брызжущая кровь, – но сердце при этом больно колотилось в груди. Потом свиней ошпаривали в огромном железном котле, а шкуры отскребали добела. Джоди после забоя долго отсиживался возле замшелой кадки, пока не унималось сердце. Кадка и черный кипарис были двумя противоположностями и заклятыми врагами.

После того как Билли разозлился и ушел в упряжную, Джоди повернул к дому. Всю дорогу он думал о Нелли и будущем жеребенке. Вдруг он поднял голову и заметил, что стоит прямо под черным кипарисом, под той самой веткой, на которую вешали свиные туши. Джоди смахнул со лба соломенные волосы и побежал дальше: ему подумалось, что это дурной знак – думать о своем жеребенке на месте убийства свиней, особенно после слов Билли. Чтобы как-то предупредить нехорошие последствия такого совпадения, он во весь дух припустил к зарослям полыни – мимо дома, через птичий двор и огород.

Джоди сел в зеленую траву. В ушах стоял плеск воды. Он окинул взглядом хозяйственные постройки и округлые холмы, густо поросшие золотистым овсом. На одном из склонов по-прежнему паслась Нелли. И вновь, как это всегда случалось с ним у родника, время и расстояния куда-то исчезли: Джоди увидел черного длинноногого жеребенка, который бодал Нелли в бок и требовал молока. В следующий миг жеребенок превратился в прекрасного, царственного коня с изящной изогнутой шеей, как у морского конька, и развевающимся на ветру хвостом, похожим на черное пламя. Со всеми, кроме Джоди, этот жеребец показывал свой злой норов. Мальчишки на школьном дворе умоляли Джоди разрешить им покататься, и он милостиво кивал, но стоило кому-нибудь сесть в седло, как черный дьявол мигом сбрасывал их на землю. Точно, вот как он его назовет! Черный Дьявол! На секунду Джоди опять услышал плеск воды и почувствовал солнечное тепло, а потом…

По ночам некоторые фермеры, мирно спящие в своих кроватях, просыпались от страшного грохота копыт по дороге и говорили: «Это скачет Джоди на Черном Дьяволе. Шерифу снова нужна подмога». А потом…

Золотая пыль поднималась в небо с арены «Салинас-родео»: конкурс на лучшего ковбоя был в самом разгаре. Когда на помост въезжал Джоди на черном жеребце, остальные конкурсанты пожимали плечами и сдавались, ведь всей округе было известно: Джоди и Дьявол заарканят и свяжут любого бычка втрое быстрее, чем даже команда из двух человек. Джоди был не просто мальчик, а Дьявол – не просто конь. Они превратились в одно непобедимое целое. А потом…

От президента пришло письмо: он просил Джоди изловить вашингтонского бандита. Мальчик поудобнее устроился в траве. Вода с журчанием текла в замшелую кадку.

Дни медленно тянулись друг за другом, и на Джоди порой находило отчаяние: не будет у него никакого жеребенка. Нелли и не думала меняться. Карл Тифлин по-прежнему запрягал ее в легкую повозку, грабли-волокушу и даже в пресс-подборщик, когда пришла пора убирать сено в конюшню.

Прошло лето, потом и теплая солнечная осень. По земле начали виться холодные утренние ветра, воздух стал морозным, а ядовитый сумах покраснел. Одним сентябрьским утром, сразу после завтрака, мама вызвала Джоди на кухню. Она подливала горячую воду в ведро, полное сухих отрубей, и постоянно их мешала.

– Да, мэм? – подал голос Джоди.

– Смотри, что я делаю. Теперь будешь каждое утро делать то же самое.

– А что это?

– Теплое пойло из отрубей для Нелли. Ей сейчас полезно.

Джоди потер подбородок кулаком.

– Что-то случилось? – робко спросил он.

Миссис Тифлин отставила котелок и помешала месиво деревянным половником.

– Да ничего не случилось, просто с этого дня ей нужен особый уход. Вот, отнеси ей завтрак.

Джоди схватил тяжелое ведро и, стуча им по ногам, во весь дух помчался мимо барака и конюшни. Нелли стояла в загоне и плескалась в поилке, разбрызгивая воду во все стороны.

Джоди перелез через забор, поставил перед ней ведро с горячим пойлом и отошел в сторонку, чтобы получше ее рассмотреть. Нелли и впрямь изменилась. Живот распух, и ступала она теперь очень осторожно. Сунув морду в ведро, она стала жадно поедать горячий завтрак. Доев и легонько отпихнув пустое ведро носом, она тихо подошла к Джоди и потерлась об него щекой.

Из упряжной к ним вышел Билли Бак:

– Им бы только начать – вмиг раздуваются.

– Неужто она так сразу раздулась?

– Да нет, ты просто давно не присматривался. – Билли повернул лошадиную голову к Джоди. – Характер у нее славный. Видишь, какие добрые глаза! Иногда кобылы показывают норов, но стоит им подобреть, так они ко всем начинают ластиться. – Нелли просунула голову под руку Билли и потерлась шеей о его бок. – Теперь будь с ней особенно ласков.

– А долго еще? – затаив дыхание, спросил Джоди.

– Точно не скажешь: иногда до родов проходит одиннадцать месяцев после случки, но они могут начаться и за две недели до срока – а то и на месяц запоздают. Ни кобыле, ни жеребенку от этого никакого вреда.

Джоди уперся взглядом в землю.

– Билли… – робко начал он. – Билли, ты ведь меня позовешь, когда роды начнутся? Ты позволишь мне быть рядом?

Билли ласково прикусил ухо Нелли.

– Карл говорит, начинать надо с самого начала, а то ничему толком не обучишься. На словах это не объяснишь, все надо испытать самому. Так и меня отец воспитывал. Помню случай с чепраком: когда я был твоего возраста, старик мой работал погонщиком, а я ему немного помогал. Как-то раз я оставил небольшую складочку на чепраке, и лошадь натерла себе спину. Старик не стал меня ругать: на следующее утро он просто-напросто надел на меня сорокафунтовое ковбойское седло и заставил с ним подняться в гору. Я тогда чуть не помер, зато складок на чепраке больше не оставляю. Не могу. Стоит мне взяться за чепрак, как сразу вспоминаю то тяжеленное седло.

Джоди поднял руку и потрогал Нелли за гриву.

– Ты же мне все покажешь, да? Ты ведь все-все знаешь про лошадей?

Билли рассмеялся.

– Да я и сам наполовину лошадь! Мать моя умерла родами, а отец был погонщик, так что кормился я в основном молоком кобылиц. – И он серьезно добавил: – Лошади это чуют. Правда, Нелли?

Кобыла повернула голову и несколько секунд смотрела ему прямо в глаза – для лошади это большая редкость. Билли осмелел, возгордился и позволил себе немного похвастать:

– Жеребенок выйдет на славу, уж я это устрою лучшим образом. Обучу тебя всему, что знаю. Если будешь делать все правильно, вырастишь себе отменную лошадку.

От этих слов Джоди тоже стало тепло и радостно; он так загордился, что до самого дома шел враскачку, как заправский конюх. И при этом шептал:

– Тпр-ру, Черный Дьявол! Замри на месте и не шевелись!