— Мне жаль, мне очень жаль, — продолжил он почти шепотом.

Мистая подошла ближе к кыш-гномам и наклонилась, чтобы поближе взглянуть на Щелчка, и поняла, что солома и грязь — еще полбеды. Все тело коротышки было испещрено ссадинами и порезами.

— Что с ним стряслось? — спросила она у Пьянчужки.

— О! — Казалось, кыш-гном был немало смущен. — Это очень долгая история, принцесса… То есть Эллис. Очень долгая и скучная. Возможно, будет лучше, если мы расскажем ее в другой раз?..

— У меня сейчас есть время. Что вы тут натворили? — Мистая внимательно пригляделась к животному, которого гном тащил вперед за уздечку. — Что это за осел и почему ты ведешь его с собой?

Пьянчужка огляделся, словно боялся, что их кто-то может услышать. Щелчок перестал вытаскивать остатки соломы у себя из штанов и попытался как можно незаметней исчезнуть в глубине конюшни.

— Щелчок, немедленно возвращайся сюда! — велела девушка. — Что бы здесь сейчас ни происходило, ты наверняка имеешь к этому самое непосредственное отношение!

— Тебе действительно не стоит забивать этим голову, — продолжал настаивать на своем Пьянчужка, но в его голосе уже начали проявляться хорошо знакомые Мистае плаксивые интонации.

Принцесса покачала головой:

— Хватит тратить мое время, Пьянчужка. Просто расскажи мне, что вы со своим другом, который сейчас похож на поросенка, тут устроили.

Кыш-гном некоторое время размышлял над целесообразностью подобного признания, и наконец чаша весов склонилась в сторону Мистаи.

— Заготавливали продовольствие, — нехотя признался он.

Принцесса вновь покачала головой, отчаявшись образумить двух вороватых гномов:

— Так я и думала. Неужели ты уже успел забыть все, что я говорила об этом?

— Но, принцесса…

— Не называй меня так! Просто объясни, почему ты опять принялся воровать чужих животных!

— Но мы ничего не воровали! — Пьянчужка, даже пойманный с поличным, умудрился принять вид оскорбленной невинности. — Посмотри на это дело с нашей точки зрения. Мы живем в конюшне с того момента, как оказались в Либирисе. Да, здесь очень неплохо. Хорошая земля — можно рыть норы, достаточно соломы, пригодной для того, чтобы на ней спать, и много-много вкусных крыс. Знаешь, принцесса, конюх даже захотел, чтобы мы их ели! Он поддержал нас в этом! И мы делали именно то, что нам сказали.

Кыш-гном театрально вздохнул.

— Мы ели крыс все то время, что пробыли здесь, а потом подумали, что неплохо было бы отыскать еще что-нибудь. Разнообразие в питании очень важно, знаешь ли. Оно способствует здоровью тела и духа, принцесса.

Он посмотрел на девушку и, правильно истолковав выражение ее лица, продолжил свой рассказ:

— Будучи от природы весьма пытливыми существами, мы решили для начала изучить окрестности. И нашли очень много ничейных животных, на которых никто даже не собирался претендовать! Разумеется, мы захотели забрать себе одного! Но, нужно признать, здесь мы слегка перегнули палку. Точнее, Щелчок. Он никогда не мог правильно оценить свои силы. Ему не стоило пытаться взять что-то настолько большое. Даже если этот зверь никому не принадлежал и стоял в ожидании того, что к нему придет кто-нибудь и заберет с собой. Нужно было подумать заранее.

— Лошадь? — предположила Мистая.

— Бык. Гигантский зверюга с огромными рогами и врожденной нелюбовью к кыш-гномам. Он подбросил Щелчка ярдов на десять и попытался насадить на рога. Мой бедный друг едва не распрощался с жизнью!

Словно по команде, неудачливый гном принялся жалобно подвывать на одной ноте. У Мистаи от рассказанной ей истории едва волосы не встали дыбом.

— И ты, кладезь мудрости, решил остановить свой выбор на этом осле? Я все правильно поняла, Пьянчужка? — с нажимом спросила Мистая.

Кыш-гном молча кивнул и отвел взгляд в сторону:

— Он бродил там сам по себе. Никакого владельца рядом не было и в помине.

— Знаешь, если ты его не видел, вовсе не означает, что его вообще нет, — заметила девушка. — Например, если на ухе есть вот такая металлическая бирка. — Принцесса многозначительно указала на свернутую кольцом металлическую пластинку, продетую в ухо осла. — Это означает, что ты вновь переступил границы дозволенного.

— Ох, — произнес кыш-гном, стараясь казаться смущенным и потрясенным. — И как я раньше этого не заметил?

Заметил, не заметил… Как им докажешь? С этими двумя ни в чем нельзя быть уверенным. Разве что только в одном, решила Мистая: они начинают становиться все более и более надоедливыми и рано или поздно непременно попадут в какую-нибудь передрягу, что привлечет излишнее внимание сначала к самим гномам, а затем и к их бывшей спутнице. Мистая решила, что сделает все, чтобы этого не случилось. Наверное, пришло время отправить их обратно домой.

— Вы оба мне очень помогли, — заявила принцесса, одарив каждого кыш-гнома по очереди своей самой убедительной улыбкой. — Мне бы ни за что не удалось добраться до Либириса без вашей помощи. Но теперь мне придется остаться здесь на какое-то время, и больше нет никакой необходимости столь храбро и самозабвенно защищать меня. Наверняка вам не терпится вернуться домой, к нормальной жизни.

Кыш-гномы быстро переглянулись.

— О нет, принцесса, — сразу же возразил Пьянчужка. — Мы хотим остаться с тобой. Мы все еще можем тебе понадобиться. Ведь так, Щелчок?

Тот принялся рьяно кивать в ответ:

— Если мы уйдем, что ты будешь делать без друзей, когда снова попадешь в неприятности? Этому коту нельзя доверять. Могу поспорить, ты его даже не видела с тех пор, как мы оказались в Либирисе.

С этим было трудно поспорить. Мистая вздохнула, признавая свое поражение и принимая неизбежное:

— Хорошо. Вы можете остаться здесь еще на несколько дней. Но только послушайте меня внимательно. Если вы хоть кому-то доставите неприятности, то придется сразу же покинуть замок. Я не шучу. Я сейчас сама прячусь, причем не под своим именем, и вы мне будете только мешать, если разозлите хозяев. И больше никакого дополнительного «продовольствия». Ешьте крыс, если вам ничего больше не остается.

Стоило Мистае только представить зажаренную на костре крысу, как ей стало дурно. Хотя, с другой стороны, она не была кыш-гномом.

— А вы не пробовали есть траву или что-нибудь подобное?

Пьянчужка нахмурился:

— Кыш-гномы не едят траву, принцесса.

— Я просто привела пример! Я пытаюсь вам объяснить, что нельзя есть то, что вам не разрешали. Неужели это не ясно?

Коротышки обреченно кивнули, на их лицах появилось выражение вселенской печали, а плечи понуро опустились. Принцесса прекрасно понимала, что кыш-гномы не могли в один момент перестать быть теми, кто они есть. Даже если бы у нее было все время в мире, едва ли Мистая смогла бы их перевоспитать.