нестандартно, стоит избыточное приложение сил. Я знаю, каким вопросом задаются многие из вас: зачем нам подвергаться даже минимальному риску, с неоднозначными последствиями, если можно разобраться с угрозой сразу и в лоб? Ударить спецбоеприпасом.

Отвечу.

У нас восемь штатных боеголовок с ядерной начинкой и ещё три специальных. Ценность которых, полагаю, не оспаривается. Которые понадобятся нам для перехода обратно, домой, в «восемьдесят пятый», — он намерено не сказал «если», не сказал «в попытках» — у люди должна быть не только надежда, но нечто большее — уверенность командира.

—…в том числе вы должны понимать, что ядерный подарок товарищу Сталину, — почему-то Геннадьичу так и хотелось ляпнуть «не к ночи помянутому», — это гарантия нашего статуса в нынешнем СССР. Для страны это военный и политический аргумент, ультимативное оружие.

Потратить ЯБЧ на линкор — мера окупаемая. Но, насколько известно по факту американских атомных испытаний возле атолла Бикини — линкоры обладают очень большой устойчивостью к последствиям ядерного взрыва, особенно не попавшие в эпицентр. А у нас при стрельбе на максимальную дальность — ракета неуправляемая, баллистическая — отклонение по цели составит 1,2 км. Кто-нибудь сможет просчитать эффективность применения? И шансы добиться требуемого?

Но даже не это столь важно! Пёс бы с ним! Для нанесения ракетного удара комплексом «Вихрь» придётся сблизиться с целью на 24 километра, где мы по-любому будем под прицелом артиллерии линейных кораблей, наверняка подвергаясь огневому воздействию.

Возьмём, примером, другой целью отряд Гонта. Да, в радиусе поражения в полтора километра за счёт нешуточной фугасной энергии ядерного взрыва крейсера и эсминцы наверняка будут уничтожены или сильно повреждены. Боюсь только, что к выходу на необходимую нам дистанцию для удара они уже будут идти рассредоточенным строем. Кидаться ядерным чемоданом, чтобы утопить «Норфолк» и ещё там пару малотоннажных боевых единиц, считаю непродуктивным.

Так что нынешний молчаливый посыл старпома остался без комментариев. Затевать споры о правильности принятого тактического решения и о каких-то альтернативах, сейчас на пике боевого напряжения было явно не к месту.

Отжиг факела сошедшей ракеты лизнул отсветом в ходовую рубку, установки «Шторма» начали методичный отстрел ЗУРов.

Через семь пусков и три минуты все три британских крейсера горели с той или иной степенью интенсивности.

Звучали доклады и текущие репитеры по приоритетам БЧ-2, слышался детализирующий голосовой радиообмен с КП Москаленко. «Кронштадт» уже сцепился с британскими крейсерами первыми пристрелочными выстрелами.

— Эсминцы справа, — подтвердили на вахте поступающие с БИЦ данные, — цели в зоне уверенного поражения.

Пытаться отыскать их визуально в оптику — не настолько ещё рассвело, но согласно показаниям радиометристов, за три… нет, уже за семь минут, «прыгнули» они вперёд на сближении заметно.

Фокстерьеры

Локационный контакт с кораблями противника был установлен и поддерживался поисковым радаром эсминца «Виджилент», выдвинутого дозором на правом траверзе.

Выполняя распоряжение командующего, контр-адмирал Гонт [159] не спешил форсировать события, наблюдая со стороны зарницы завязавшегося в отдалении артиллерийского боя. Сомкнутый строй британского соединения, точно гончей стаей скользил на пределе радиогоризонта, дожидаясь своего часа для выхода на атакующий рубеж — напряжённый продолжительный бег в преддверии броска. И он последовал…

Собственно, то, что русские увлеклись линкорами Мура, растянув свой боевой порядок, предопределило тактическое решение. Разобравшись с тем, кто и где ему противостоит, Гонт сориентировался с выбором цели, и первая мысль — связать боем линейный корабль [160], тогда как эсминцы разделаются с более лёгкой добычей — авианосцем, была отвергнута: «Такого попробуй свяжи… надолго ли»?.. — заходящий с фланга линкор поневоле оттягивал на себя внимание и мог совсем сорвать атаку.

Четвёртая метка на радаре, отбежавшая дальше к «норду», и вовсе не была удостоена вниманием.

«Слишком далеко, да и на хорошем ходу… для судна снабжения даже слишком хорошем».

Контр-адмирал решил действовать избирательно и наверняка:

— Цель линкор! Уложим все яйца в одну корзину, — объявил он на ходовом мостике, более чем уверенный — уклониться от торпедного залпа пяти эсминцев и трёх крейсеров, заходящих с разных ракурсов, будет практически невозможно! И лишь молил, чтобы Мур ещё подержал второго, не отпускал с дуэльной привязки.

На мачту «Норфолка» взлетел флажный приказ, продублированный световыми сигналами:

— По эскадре: атаковать, имея следующее построение…

Соединение разбивалось на два отряда: забежавшие вперёд эсминцы, приземисто присевшие на корму, стелющиеся низкими профилями в перекатах океанских волн, распараллелив свои кильватеры охватом в атакующем веере… и попридержанные крейсера, размыкающие строй пеленга, с тяжёлым «Норфолком» в качестве лидера.

Им всем нужно было чуть больше четверти часа, чтобы выйти на устойчивую пятимильную дистанцию торпедного пуска, вырвав ещё милю-две для гарантированного поражения.

Британские орудия пока молчали, Гонт не хотел демонстрировать себя раньше уверенного сближения, выгадывая несколько лишних минут и пару лишних тысяч ярдов без огневого противодействия. Обоснованно полагая, что большие калибры тяжёлого корабля противника на большей дистанции имеют неоспоримые преимущества по кучности и точности. К тому же он втайне надеялся, что русские не лучшим образом мониторят окружающую остановку. Впрочем, вполне осознавая — встречный бросок вражеского линкора не предполагал иной трактовки, нежели реакция на новую угрозу. Открытия огня можно было ждать с минуты на минуту.

Но начал не линкор, а соотнесённый на вторые роли авианосец.

— Сэр! Взгляните!

То, чего не могли точно идентифицировать с сигнальных мостиков Мура — прямой источник ракетных пусков… (по ряду объективных причин: удалённость, дождевые шквалы, угол обзора, а покинувший строй «Кондор», по сути, маячил на заднем плане, производя пуски через голову линейных кораблей Левченко)… с позиции Гонта, имевшего разделённых дистанцией русских под другим углом, определилось без труда.

— Сэр! — вновь привлёк внимание вперёдсмотрящий матрос.

С правого траверза, с пеленга скрытого за темнотой вражеского авианосца, в небо вскинулось световым мазком, побежав по восходящей — за дальностью показавшись несерьёзными и неторопливыми…

Несерьёзность вдруг обернулась неожиданным результатом приближающийся трассер выжелтил факелом в ночи, на мостике «Норфолка» не успели и глазом моргнуть, как реактивный снаряд настиг крейсер, полыхнув пламенем где-то позади в миделе. Скользящий удар под острым углом не реализовал свой кинетический потенциал и 25-мм бортовой стали отделались вмятиной с небольшой прорехой выше ватерлинии. Об этом контр-адмиралу доложат после, сейчас же…

— А сколько до него? — едва успел он задаться — стрельба калибрами авианосца на такой дистанции не могла быть столь прицельной и точной… — когда вторая ракета врезалась в основание передней надстройки прямо под ходовым мостиком.

Сразу была нарушена обратная связь с некоторыми боевыми постами, прорываясь с перебоями, что предполагало надежду на устранение проблемы, однако едкий дым разгоревшегося пожара поднимался вверх, заволакивая обзор, не позволяя адекватно вести управление боем. Минутой погодя доложили, что попадание пришлось прямо в щель боевой рубки, разнеся там всё что можно, убив двух вахтенных.

Не очень набожный Гонт перекрестился — в преддверии сражения он намерено перебрался на открытую площадку ходового мостика, откуда в ночном бою лучший обзор.

Обстрел ракетами продолжался. Сигнальная вахта левого крыла мостика доложила, что так же дважды прилетело и в крейсер «Юриалес», идущий ближайшим мателотом.

«Русские нашли какой-то алгоритмы и пристрелялись? — решил поначалу Гонт. Однако мысли о специальной системе наведения, конечно, преобладали, — немцы успели что-то подобное применить [161], но будь я проклят — неужели и большевики додумались до подобных фокусов»?..

Сейчас некогда было гадать, становилось понятным, что всё тактическое построение нарушилось буквально с первых же минут: слева на раковине горел «Юриалес», беспрестанно куда-то паля, затеяв серию уклонении. Каким-то там ударам подвергся и второй лёгкий крейсер, имея по виду совсем небольшое возгорание, он вдруг потерей управления вильнул на курсе, отправляясь в отдельное плавание.

Едва на английских кораблях разгорелись первые пожары, из «тени» объявился линкор большевиков, опоясавшись огнями стрельбы от носа до кормы — то есть, без пошутил, задействовав всю свою артиллерию. Вокруг «Норфолка» заплясало от всплесков, пара особо близко упавших снарядов сотрясли корабль, засыпав палубу градом осколков.

Встречно зашевелились носовые башни, выдав первые ответные залпы.

Все они лихорадочно, а правильней — быстро и научено