Четыре года назад ботаники столкнулись с нашествием бабочек. Не удался эксперимент по борьбе с вредителями, и дюймовые серо-коричневые мотыльки опустошили посадки в агрокуполе. Ученые тогда устроили тепловую ловушку: несколько капель искусственных феромонов наносили на теплостойкую ткань под длинноволновой нагревательной установкой полного спектра. Мотыльки подлетали слишком близко и погибали от перегрева. Много дней в воздухе стоял запах горелых трупиков — точь-в-точь такой, как от электрокоагулятора,[22]которым похитители обрабатывали раненого. Над пластиковым столом, где тот лежал, поднимался белый дымок.

— Я только… — бормотал лежащий сквозь наркозную дымку. — Вы, давайте-ка, кончайте с этим без меня. А я…

— И здесь кровотечение, — сказал человек с коагулятором, прижав металлический кончик к открытой ране на животе. Резкий щелчок электрического разряда — и еще одна струйка белого дымка всплыла над раной.

Амос вдруг перекатился, показав залитое кровью из носа лицо.

— Божет, я де пдав, кэп, — промычал он сквозь кровавые пузыри, — до эти дебята де тядут да бестдых безопасдиков.

Помещение, которое увидел Пракс, когда с его головы сдернули мешок, вовсе не походило на центр охраны порядка. Скорее на старую контору из тех, где, пока не пошел каскад, мог бы расположиться инспектор жизнеобеспечения или клерк компании перевозчиков. Длинный стол со встроенными в столешницу терминалами, несколько экономичных лампочек на потолке, засохшее растение Sansevieria trifasciata — его длинные темные листья расползались слизью. Люди в серой броне — охранники или солдаты — действовали умело и методично. Пленных расположили вдоль одной стены, связав им запястья и лодыжки. Отобранные ручные терминалы, оружие и личные вещи сложили у стены напротив, приставив к ним двух охранников, которые следили исключительно за тем, чтобы к вещам никто не прикасался. Скафандры, содранные с Холдена и Амоса, грудами лежали рядом с оружием. Команда, которую Пракс про себя назвал врачебной, первым делом принялась за самого тяжелого раненого. До остальных пока не добрались.

— Кто знает, с кем мы имеем дело? — еле слышно выдохнул Венделл.

— Не с АВП, — ответил Холден.

— Минус один подозреваемый — вариантов еще полно, — сказал пинквотерец. — Просто чтобы мне знать — ты ни с кем не ссорился?

В глазах у Холдена мелькнула боль, и он неловко дернул плечом, признавшись:

— Много с кем.

— Еще один сосуд кровоточит, — произнес женский голос от стола.

— Сейчас, — отозвался тот, что с электрокоагулятором.

Щелчок, дымок и запах горелой плоти.

— Не хочу обидеть, капитан Холден, — прошептал Венделл, — но я начинаю жалеть, что не пристрелил тебя, когда был случай.

— Я не обиделся, — кивнул в ответ Холден.

В комнату вернулись четверо солдат. Все малорослые и приземистые — земляне. Один мужчина темнокожий, с венчиком седых волос — выглядел командиром. Он что-то беззвучно, но яростно бормотал. Его взгляд скользнул по пленникам, не замечая их. Как по коробкам. Взглянув на Пракса, мужчина кивнул — но не ему.

— Состояние стабильное? — обратился он к медикам.

— Будь у меня выбор, — ответила женщина, — я бы его не трогала.

— А если выбора нет?

— Возможно, он выдержит перевозку, но сведите перегрузки до минимума, пока я не доставлю его в настоящий медотсек.

— Прошу прощения, — подал голос Холден, — но не скажет ли кто-нибудь, что это за чертовщина?

С тем же успехом он мог бы обратиться к стенам.

— У нас десять минут, — сказал темнокожий.

— Транспортный корабль?

— Пока нет. Охранный модуль.

— Роскошно! — горько отозвалась женщина.

— Если вы меня спросите, — продолжал Холден, — первым делом надо убраться вон с Ганимеда. Если вы хотите, чтобы ваши люди остались людьми. В той лаборатории, откуда мы вышли, была протомолекула.

— Переводить по двое, — распорядился темнокожий.

— Да, сэр, — отозвалась женщина.

— Вы меня слышите? — взорвался Холден. — В той лаборатории вырвалась на волю протомолекула!

— Не слушают они нас, Джим, — сказала Наоми.

— Фергюсон, Мотт, — сказал темнокожий, — докладывайте.

Пока он выслушивал доклад по рации, в комнате было тихо.

— У меня дочь пропала, — сказал Пракс. — Тот корабль увез мою дочку.

Его тоже проигнорировали, но Пракс другого и не ждал. Никто его не слушал, кроме Холдена и его команды. Темнокожий подался вперед, сосредоточенно насупившись. Пракс почувствовал, как шевелятся волоски на загривке. Предчувствие.

— Повторите, — сказал темнокожий и, чуть погодя, спросил: — Мы открыли огонь? Кто это — «мы»?

По рации ответили. Медики и часовые тоже уставились на начальника.

— Понял. Команде «Альфа» новый приказ. Выйти в порт и охранять транспорт. Разрешаю применять силу. Повторяю: разрешаю применять силу. Сержант Чернев, освободите пленным ноги.

Один из часовых выступил вперед и с сомнением взглянул на начальника.

— Всем, сэр?

— Всем. А для этого джентльмена понадобятся носилки.

— Сэр, что случилось? — со страхом и недоумением спросил сержант.

— То случилось, что я отдал вам приказ, — огрызнулся темнокожий, направляясь к двери. — Выполняйте.

Движение ножа Пракс ощутил только по дрожи в колене. Он не сознавал, как затекли у него ноги, пока от тысячи иголок, вонзившихся в мышцы, на глазах не выступили слезы. Стоять было больно. В отдалении что-то грохнуло, словно рухнул с большой высоты пустой грузовой контейнер. Сержант перерезал ленту на ногах Амоса и перешел к Наоми. Второй часовой оставался у груды вещей. Медики заливали рану на животе у своего подопечного сладко пахнущим гелем. Сержант наклонился…

Пракс заметил, как Холден переглянулся с Амосом, но не понял предупреждения. Холден непринужденно, словно направлялся в туалет, шагнул к выходу.

— Эй, — окликнул его часовой, поднимая винтовку.

Холден ответил невинным взглядом. Все уставились на него, и в этот момент Амос вскинул колено, ударив сержанта в голову. Пракс вскрикнул от удивления, и ствол винтовки повернулся к нему. Ботаник хотел поднять руки, но кисти остались связанными за спиной. Венделл шагнул вперед и толчком подошвы в бедро выбил женщину-медика с линии огня.

Наоми коленями прижимала шею побагровевшего сержанта. Холден ударил медика с прижигателем под колено. Одновременно Амос дал подножку часовому с винтовкой. Нож сержанта оказался в руках у Паулы, которая, бросившись к своему товарищу, перерезала ленту у него на запястьях. Стрелок двинул локтем вбок, и Амос громко охнул. Холден переключился на мужскую половину врачебной команды и двумя коленями прижал к полу локти упавшего медика. Амос проделал что-то неуловимое для Пракса — и стрелок застонал и скрючился вдвое.