— А вот с Эдландом дела обстоят сложнее.

— Вот как?

— И интереснее. Его адрес засекречен.

— И что это означает?

— Что в графе адрес указано: «Не подлежит разглашению». Доступ к этой информации открыт лишь для Регистра населения, Службы социального обеспечения, Налоговой инспекции и Пенсионного фонда. Ну, и, конечно, для полиции.

— То есть тебе удалось до него добраться?

— Нет, не совсем. — Между бровями щуплого компьютерного гения пролегла морщинка. Валманн, наблюдавший за тем, как меняется лицо коллеги, понял, что это вовсе не от расстройства, — такое выражение лица бывает у затаившегося охотника, который слышит шаги приближающегося зверя. На этот раз перед Кронбергом стояла задача, которая действительно увлекла его. — Я попытался было, но тут же выяснилось, что его личные данные зарегистрированы под кодом «шесть».

— Под кодом «шесть»?

— «Совершенно секретно». Доступ можно получить, только напрямую связавшись с начальством в Регистре населения. А начальство там суровое и охраняет секретные адреса, как стая ястребов.

— И что все это означает?

— Насколько я понимаю… — Кронберг почесал карандашом лысеющую макушку, которую он тщательно пытался прикрыть редкими волосами. — Ну, насколько я могу судить, при помощи кода «шесть» засекречивают личные данные людей, жизнь и безопасность которых находится под постоянной угрозой. Вообще-то я и формулировку отыскал: «Личности, чья жизнь, здоровье или свобода находятся под угрозой со стороны преступного мира».

— Та-ак…

— Это может означать, что Эдланду покровительствуют в верхах — предположительно в полиции или службе безопасности.

— По-твоему, он шпион?

— Или важный свидетель. Он может быть связан с делом о международном наркотрафике или с государственной безопасностью. К примеру, с делом о терроризме.

— О Господи! — Валманн лишь покачал головой. — То есть он находится под защитой как свидетель?

— Похоже на то.

— Я и не знал, что в нашей стране подобное возможно.

— Еще как возможно, Валманн. Ты просто слишком редко смотришь телевизор.

— То есть к его личной информации нам никак не подобраться?

— Законно — никак. Только если мы начнем официально подозревать его в чем-то страшном.

— Страшнее государственной безопасности?

— Ну, вроде того.

— Но ведь… — внезапно Валманна осенило, — адрес-то мы нашли! И мы стучались к нему в дверь в тот же день, когда убили Карин Риис! Как ты это объяснишь?

— Никак. Это необъяснимо. Ты не помнишь, кто предоставил эти данные?

Валманн задумался.

— Скорее всего, Энг.

— Это тот трейдер с усами?

— Да.

— У него что, есть связи?

— Насколько я знаю, нет.

Теперь Валманн вспомнил, как Энг, с ликованием сообщив им адрес, заявил: «Поехали, ребята, возьмем этого парня за жабры!» Он сказал, что в мобильнике жертвы был записан телефон Эдланда. Но если верить Кронбергу, этого далеко не достаточно, чтобы узнать адрес. А не доверять Кронбергу у Валманна не было ни малейших оснований — к чему ему врать? Значит, Энг чего-то недоговаривает. Как ему удалось выяснить адрес Эдланда, если сам Кронберг зашел в тупик?

— То есть к личным данным Эдланда нам доступ закрыт?

— Я же сказал — законным путем до них не добраться… — Глаза Кронберга блеснули за стеклами очков. Валманн задумался было, не попросить ли Кронберга добыть сведения любым способом, но потом решительно покачал головой:

— Что ж, Кронберг, другой путь нам не нужен. До этого пока не дошло. Эдланд — не подозреваемый. Его адрес у нас есть. И если он вдруг нам понадобится, мы знаем, где его искать. Есть у нас и номер его паспорта, и если он вздумает сбежать, то у него ничего не выйдет. Я только что допрашивал его, и он готов сотрудничать. Нет, не будем пока рисковать.

Валманн ни словом не обмолвился про алиби Эдланда и о том, в чем оно заключалось. Если на свет Божий всплывут не только сомнительные связи Энга (что в высшей степени вероятно), но и то, что полиция незаконными методами добралась до совершенно секретных личных сведений, то не только его собственная карьера пойдет под откос, но и вся норвежская полиция предстанет перед общественностью в довольно неприглядном виде. Шумиха раздует их нарушения до невероятных размеров.

Энгу нужно устроить головомойку, причем срочно.

— Во всяком случае, с этим нужно подождать, — добавил Валманн, увидев, как потух блеск в глазах Кронберга.

— Как скажешь. — Кронберг пожал щуплыми плечами. В тесном кругу друзей он любил похвастаться, что однажды взламывал даже программу Пентагона по управлению разведывательными спутниками и никто ничего не заметил. В среде хакеров он запросто сделал бы себе имя и заработал кучу денег, взламывая сайты и запуская вирусы. Однако вместо этого он запер себя в тесной полицейской комнатушке и закапывал талант, разгадывая пароли на компьютерах мелких воришек и затравленных педофилов. Неудивительно, что сейчас он казался таким разочарованным. — А кстати, — неохотно проговорил он, — мобильник той убитой девушки… Ты сказал, это дело срочное…

— Да, и правда. — В суматохе из-за засекреченного адреса Эдланда Валманн совершенно позабыл о главном поручении, которое дал Кронбергу.

— Память восстановить оказалось парой пустяков. А вот чтобы восстановить то, что она стерла из памяти, мне еще понадобится время.

— Давай сначала то, что было в памяти. За последние дни.

— Там не очень много. Три исходящих звонка и два сообщения. Первое сообщение такое, — он взглянул на лист бумаги, — «Нам надо поговорить. Лолита». А вот второе: «Теперь я поняла, что ты за тип! Свинья! Больше не смей меня искать!» Потом четыре входящих звонка с того номера, на который отослано первое сообщение. Вот, я все записал, время тоже. — Он протянул листок Валманну.

— Спасибо тебе! — Валманн посмотрел на записи, сделав вид, что внимательно изучает их, но строчки расплывались перед глазами. Вчера вечером он был совершенно вымотан. В мобильниках он не разбирался и не подумал о том, что сообщение, отосланное ему Лилиан Петтерсен, тоже сохранится в памяти. Какой непрофессионализм! Даже больше — самый настоящий кошмар! — Очень хорошо. Проверь, что еще ты можешь выжать из этого мобильника. И обсудим.

— Слушай, Валманн… — Кронберг не уходил.

Неохотно подняв глаза, Валманн встретился с его проницательным взглядом.

— Что?

— Ну, один из этих номеров показался мне знакомым. «Нам надо поговорить. Лолита». Ты этого не получал?

— Потом, Кронберг, — у Валманна и в мыслях не было посвящать Кронберга во все детали, связанные с его общением с «Лолитой», — сейчас у меня куча дел.