Котов принял у взобравшейся на стремянку хранительницы снятый ею с полки стеллажа картонный ящик.

– Я сама открою, – сказала она.

Спустившись с лесенки, женщина поставила коробку на приставной стол. Открыла верхнюю крышку. Достала оттуда опись вложения, затем извлекла в два приема стопку журналов – стандартного вида для того времени.

Уже по тому, как напряглась спина «хранительницы», как она затем растерянно обернулась, глядя на старшую, Анна поняла, что-то идет не так.

– Что случилось? – спросила она, подойдя ближе.

– Н-не хватает одного д-документа.

– Ты сличила с описью? – дрогнувшим голосом спросила завотделом. – Посмотри еще раз! И хорошенько!

Женщина вновь стала перебирать эти несколько уже пожелтевшие журналы. Спустя минуту она тем же слегка заикающимся голосом сказала:

– Н-нет, одного н-не хватает.

Анна ощутила смутное беспокойство.

– Какого именно недостает? – спросила она.

– Журнала б-боевых действий б-бригады за август в-восемьдесят четвертого.

К ним подошли Котов и вторая хранительница – эти держали перед собой каждый по ящику.

– Сюда! – сказала старшая хранительница, на которой сейчас не было лица. – На этот стол! Дайте… я сама открою!

Котов, поставив ящик на стол, присоединился к напарнице, стоявшей в проходе и наблюдавшей за действиями местных архивариусов.

– Что случилось? – полушепотом спросил он.

– Пропал один документ, – шепотом ответила Анна. – Журнал боевых действий бригады спецназа за тот период, что нам нужен.

– Фига себе…

Старшая принялась выкладывать на стол из очередного ящика хранящиеся там журналы. И вновь что-то пошло не так…

– Не понимаю… – пробормотала дама с усиками, пересчитав выложенные стопкой журналы. – Как такое может быть?

– Что, еще одна пропажа обнаружилась? – подала голос Анна.

– Две «единицы» не можем найти, – сказала вторая хранительница, взявшаяся перепроверять соответствие хранимого в ящике архивной карточке и вложенной внутрь описи. – Странно…

Козакова подошла к ним.

– Это доки по «лашкаргахскому» отряду спецназа?

– Что? А… Да.

– Что именно пропало?

– ЖБД…

– Журнал боевых действий? За какой период?

– Август восемьдесят четвертого.

– Вот как. И что еще не можете найти?

– Пропала папка со штатным и списочным составом данного подразделения…

На этот раз у Анны похолодела душа.

– Проверьте второй ящик! – сказала она. – С сохраненным архивом «кандагарского» отдельного отряда спецназа!..

Результат осмотра оказался таким же: в ящике отсутствовали некоторые из документов, перечисленных в описи и карточке хранения. Более того, отсутствовали документы отчетности за интересующий Козакову и ее начальство период: за август восемьдесят четвертого…

Даму с усиками, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар. Лицо ее стало таким багровым, что хоть прикуривай от него. Две хранительницы, ее подчиненные, тоже были на грани обморока. Котов, сделавшийся серьезным – улыбка сошла с его лица, – воспользовался своим сотовым.

– Товарищ полковник? – сказал он в трубку, косо посматривая на замерших у стеллажей женщин. – Возникли серьезные проблемы… Думаю, вам следует самому взглянуть… Добро, ждем вас.

Спустя примерно час Анна и ее напарник выбрались из хранилища.

– Вот это облом… – сказал Котов, когда они уселись в салон «икса». – Я позвонил куратору, он в полном ох… охренении! Как думаешь, что или кто за этим стоит? И как вообще смогли вынести эти доки из хранилища?

– Не знаю, Толя… – задумчиво сказала Анна. – Вынести их мог только кто-то из своих, из числа работников Подольского архива. Хотя, может быть, их, эти документы, никуда не выносили.

– Как это? – Котов бросил на нее удивленный взгляд. – Поясни.

– Пока пришли на ум два возможных объяснения случившемуся. Первое… всех этих документов здесь не было изначально.

– То есть их изъяли еще в советскую эпоху? Я правильно тебя понял? А в карточке и в описи этот факт не стали отображать?

– Да, такое могло быть. Тогдашним начальникам ведь в голову не могло прийти, что кто-то без их высочайшего соизволения будет рыться в этом деле.

– Второй вариант?

– Эти документы хранились в тех ящиках, которые мы видели… Тогда можно предположить, что кто-то из местных сотрудников, из тех, кто имеет доступ непосредственно в хранилище, произвел некую акцию… – Анна достала из сумочки косметичку и, глядясь в зеркальце, стала наносить на губы гигиеническую помаду. – К примеру, мог изъять какие-то бумаги из этих ящиков и переложить их в другие. То есть спрятать подобное среди подобного…

– Бумаги среди других бумаг?

– Именно! В одном только этом хранилище около полумиллиона единиц хранения!

– Да, есть где спрятать… – задумчиво сказал Котов. – В любой ящик в другом секторе отдела закинул, и ищи-свищи!.. Как бы им не пришлось теперь делать полную инвентаризацию хранилища…

– Представь, сколько уйдет на это времени!

– Даже думать об этом не хочу! – Котов, недовольный таким разворотом, процедил под нос ругательство.

– При этом не исключаю, что тот, кто за этим стоит, мог отснять эти «доки», – сказала Анна. – Сам видел, что в этом нет ничего невозможного.

– Если завелась «крыса», ее найдут. – Котов, увидев через лобовое стекло выбравшихся через дверь третьего корпуса «директрису» и приехавшего из Москвы полковника, криво усмехнулся. – И пропавшие документы найдут, и того, кто это устроил… Но как скоро?

– Кот, скажи товарищу полковнику, чтобы нас не припутывали к этому ЧП… Да, и пусть изымут все мои заявочные запросы и регистрационные данные в местной картотеке.

Котов, выбравшись из джипа, направился к полковнику и директрисе. В салоне «икса» прозвучал знакомый рингтон – «Миленький ты мой…» Анна достала из сумочки смартфон. Она предположила, что звонит кто-то из начальства, Антонов или Митрохин. Но номер, выбившийся на экране, был ей незнаком.

Поколебавшись немного, она решила ответить на вызов.

– Анна Козакова? – женский голос, прозвучавший в трубке, показался ей смутно знакомым. – Вас беспокоит Ирина, дочь Смольникова… Мы с вами на днях говорили по телефону. Помните меня?

Анна связалась с этой женщиной в тот же день, когда та через оставленный у опера Бирюкова номер дозвонилась до Котова. Но договориться о немедленной встрече не удалось. Более того, Анна так и не поняла из состоявшегося тогда между ними разговора, зачем ее разыскивала, да еще через следственную бригаду, эта женщина: она говорила односложными предложениями и даже как будто была слегка не в себе.