Мерси не представляла, к чему ей вся эта информация, так что просто сказала:

— Но ведь Билл мертв, верно? Его убили довольно давно.

— Но его банда не перестала преследовать синих по всей Миссури, не так ли? Его старый отряд. И хотя я называю их парнями, Джесси немногим младше меня. Впрочем, в отличие от остальных. Сейчас это всего лишь мальчишки из пограничных районов, которым нечего делать и которые не намерены носить какую-либо форму и выполнять чьи-либо приказы.

— Вы говорите так, словно относитесь к ним с симпатией.

— Братья Джеймс не столь уж и плохи, если узнать их ближе. Но это к делу не относится. Это не было налетом, поскольку Джесси и Фрэнк слишком умны, чтобы нападать на нечто, подобное «Дредноуту», с горсткой лошадей, улюлюкая и вопя. Они что-то искали.

Мерси покачала головой.

— Одному Богу известно что. А разве огромной машины Союза недостаточно? Не стала бы их винить, если бы им захотелось расправиться с паровиком.

— Им с ним не расправиться, — убежденно повторил рейнджер. — Они не псы, бегущие за телегой и не знающие, что делать, если настигнут ее.

— Но если вы знакомы с некоторыми из них, почему не спросили?..

Он отпустил навощенный кончик уса и поинтересовался:

— И как именно вы посоветовали бы мне сделать это? Не мог же я задержать поезд на пару дней и подождать, когда они догонят его, верно?

— Не знаю. Но если бы вы действительно решились…

— О, даже не продолжайте. Мне по-прежнему нужно добраться до западных территорий. Моя обязанность и моя работа состоят в том, чтобы выяснить, что там происходит, ради моей страны. Так что засиживаться в Канзасе, только чтобы посмотреть, что там ваши серые хотят от паровоза Союза, мне вроде как некогда. Я лишь могу предположить, — заметил он, — что на борту, вероятно, находится нечто, интересующее их.

— Например?

Он пожал плечами и откинулся назад, к стене.

— Я надеялся, что, быть может, у вас есть по этому поводу какая-нибудь идея. Вам что-либо известно о том, что везут в дополнительных вагонах?

— В смысле — в том, что за служебным?

— Да, в нем. И еще в тех двух, которые за паровозом. Просто топливо? Едва ли; даже такой громадине, как проклятый «Дредноут», не потребить и половины этого количества. Нет, думаю, у них там что-то еще.

Перед их носами на стол шлепнулись две железные тарелки с сэндвичами, вынудив Мерси повременить с ответом. Но, прожевав и проглотив солидный кусок хлеба с отлично поджаренным мясом — только слишком уж переперченным, на ее вкус — девушка выпалила:

— Тела.

— Что?

— Они везут тела — по крайней мере, в последнем вагоне.

Горацио Корман высунул язык, чтобы облизать верхнюю губу, но это не избавило его от остатков испачкавшего усы соуса.

— Да, конечно, — сказал он. — Это официальная версия.

— И вы в нее не верите?

— Нет, не верю. И не думаю, что ваши южане верят. И мне любопытно, что же они знают, если им не жаль тратить время на преследование «Дредноута», напрашиваясь при этом на неприятности.

— Ну, тут я ничем не могу вам помочь, — пожала плечами Мерси и откусила еще кусок.

— Не знаю, отчего-то мне кажется, что можете, — сказал он, сверля ее тем же обвиняющим взглядом, которым целую неделю одаривала соседку мисс Клэй, хотя, конечно, по иной причине.

— Ой бросьте! — раздраженно фыркнула медсестра с полным ртом. И продолжила, дожевав: — Что вы от меня хотите? Я сказала капитану правду, и вам я тоже сказала правду. И я пока что не выдала вас никому, и надеюсь, что и вы промолчите относительно меня. Причины, по которым я еду на запад, не имеют к войне никакого отношения, и меня уже тошнит от всего этого. Я не желаю, чтобы весь поезд ненавидел меня за то, где я работала, и за то, откуда я.

— Значит, ваши симпатии не на стороне Вирджинии? — спросил он с нарочитым и фальшивым простодушием.

— Не вкладывайте мне в рот чужие слова. Я люблю свою страну, точно так же как вы любите свою, но никакой миссии я для нее не выполняю. Я не шпион, и я слишком устала бороться за кого-либо, кроме самой себя. Порой мне кажется, что у меня просто не осталось на это сил.

— И что же, я теперь должен пожалеть вас?

— Об этом я не просила, — отрезала Мерси. — Так же как не просила тащить меня куда-то и кормить. Совершенно ни к чему нам держаться вместе только оттого, что мы с вами вроде как в одной команде. — Впрочем, дело было не только в этом. — Ох, втянете вы меня в неприятности, — пробормотала девушка.

— А что, если так? Что, по-вашему, произойдет с вами, если все обнаружат то, что вы скрываете?

Мерси пожала плечами:

— Понятия не имею. Может, высадят меня на первой же остановке черт знает в какой глуши. У меня нет денег, чтобы снова оплатить проезд до Такомы. Может, я застряну в тысяче миль от того места, где мне нужно оказаться, там, где умирает мой папа. О господи! — неожиданно выдохнула она, словно только что сделала неприятное открытие. — Может, меня арестуют и скажут, что я шпионка! Я же не могу доказать обратное.

— Вы несете чушь. Прежде, чем арестуют вас, — арестуют меня.

— Почему? Потому что вы выполняете свою работу не только в Техасе, но и где-то еще?

— Что-то вроде того, — ответил он, причем ответил так, что Мерси захотелось задать еще кучу вопросов. — Честно говоря, я уверен, что в поезде едет шпион, — только пока не знаю кто. Та сцепка не могла сломаться сама собой. Кто-то хотел задержать поезд, чтобы южане могли догнать его, но этот кто-то точно не я. А этого уже я не могу доказать. Хотя гожусь на роль саботажника, как никто другой.

— Так что же вы делаете в этом поезде? Зная, что одним своим присутствием нарываетесь на проблемы?

Он глубоко вздохнул, запихнул в рот последнюю четверть сэндвича и принялся жевать, не торопясь с ответом. Потом с минуту обводил взглядом комнату, то ли ища знакомые лица, то ли пытаясь выявить чей-нибудь злой умысел. Затем рейнджер спросил:

— Вы следите за новостями, миссис Линч?

— Не слишком пристально. По пути на запад мне попадались кое-какие газеты, но чаще не очень свежие.

— Ясно. Тогда, может, вы слышали о маленькой проблеме в Техасе, ну, о тех мексиканских парнях, что пропали всем скопом, — проговорил он тоном заговорщика, но не слишком тихо, чтобы не искушать людей вокруг подслушать, о каких же секретах тут идет речь.

— Да, я немного в курсе. Мистер Каннингем с «Провидения» описал мне подоплеку ситуации.

— О, могу поспорить, что он это сделал.

— И что бы это значило?

— Да ни черта! Могу себе представить его мнение, и полагаю, что оно не слишком отличается от моего. Но дело тут не во мнении. Это моя работа — выяснить, что сталось с грязными ублюдками и что они затеяли. Они направились на север…