– Постойте. – Может, Сергей что-то неправильно понял? – Так это что, Гражданскую войну начали белые?!

– Конечно, начали. Если твоя страна захвачена врагом, хочешь не хочешь, а войну начнешь. Думали, быстро вас к ногтю прижмем…

– Господин капитан, – Сергея понесло, – но ведь вы с собственным народом войну начали. Зачем вы убили Данилу, безобидного калеку?

– Безобидного?! Да твой калека двух моих человек убил, прежде чем его застрелить смогли!

– Для него вы – враги. Ваши же коллеги ему ноги отрубили…

– Мои? – Капитан перегнулся через стол. – Ты моих товарищей – тьфу, такое слово испоганили! – обвиняешь в жестокости?! А ты знаешь, что ТВОИ товарищи творили с моими?! Погоны к плечам гвоздями приколачивали, живьем в землю закапывали, в Крыму топили, звезды на груди вырезали! И после этого ты хочешь, чтобы мы воевали в белых перчатках? Да нам бы сил побольше, мы всех, всех, кто вас поддерживал, всех бы вырезали…

Капитан скрипнул зубами:

– Если бы не немчура проклятая, не англичашки, не предатели-эстонцы – выбили бы мы ваших из Петербурга! Всех бы в расход пустили, всех!

Разъяренный капитан выхватил из кобуры пистолет и взмахнул им. В голове Сергея внезапно всплыло воспоминание: точно такой же пистолет висел на стене в Загорском музее в две тысячи десятом году. Перед глазами возникла табличка: «ТТ», он же «Тульский-Токарев», принят на вооружение в 1934…». Интересно, что он тогда делает в двадцать пятом? Альтернативка…

– Ваше благородие, – опять напомнил о себе Рахим из угла, – резать-то будем?

– Резать… – Остывший капитан убрал «ТТ» и сел за стол. – Значит, так, большевик. Поговорить – это интересно, но либо сейчас ты мне правдиво и кратко ответишь на мои вопросы, либо Рахим тебя на куски разрежет…

Для иллюстрации своих слов капитан бросил на стол перед собой нож.

Нож…

Деревянная рукоять, прямой клинок, длиной с ладонь. Толстый обух со скосом, долы…

Нож…

– Понятно, что главным у вас был латыш, но и ты кое-что знаешь, так что говори…

Нож…

Сергей смотрел на поблескивающее в свете свечи лезвие.

– Итак…

– Ваше благородие!

В помещение ворвался конвоир с винтовкой наперевес:

– Ваше благородие! Сбежал председатель! И латыш сбежал!

Капитан повернулся к нему. Медленно.

– Вон.

Конвоир исчез.

– Рахим. Помнишь, я тебя английскому учил?

– Yes.

Капитан встал и кивнул на Сергея:

– Kill him and’s go.

Рахим неторопливо поднялся.

Нож…

Слова капитана Ждана продолжали звучать в ушах Сергея, завороженного блеском лезвия.

«Кил хим эндс гоу».

Кил хим…

Нож…

«Кил хим!» – прохрипел орк из компьютерной игрушки.

Нож…

«Кил хим!» – бросил своим подручным злодей из очередного американского боевика.

Рахим приближался медленно, как будто шел под водой…

Кил хим.

Убей его.

Меня сейчас будут убивать.

Нож!

Дальнейшее уложилось в секунды.

Крутанулся, взвиваясь со стула, Сергей.

Скрежетнула по столешнице рукоять ножа.

Покачнулся, заваливаясь, мертвый Рахим с ножом в глазнице.

Рука капитана метнулась к кобуре.

Ладонь Сергея сбила свечу.

Упала темнота, мгновенно разорванная вспышками и грохотом выстрелов.

Капитан выругался про себя. Перед глазами плавали желто-зеленые пятна, в ушах звенело. Пошарил рукой по столу, но спички как сквозь землю провалились.

Где большевичок? Экая тварь оказался, сидел, притихший, запуганный, борода торчком, а как извернулся. Красный звереныш…

Где он? Ждан прислушивался к темноте. Тишина. Он выстрелил точно туда, где сидел красный, да еще несколько пуль – по направлению к двери, если вражина метнулся туда. Попал? Нет?

Капитан осторожно протянул ствол браунинга в темноту, пока тот тихонько не стукнул о сиденье табурета. Никого. Где он?

– Большевик, – прошептал капитан. По опыту он знал, что такой шепот пугает больше крика.

Молчание. Матерый…

Ждан выругался еще раз, уже в сторону здешнего председателя, закрывшего окно. В проклятой темноте ничего не видно. Интересно, подчиненные прибегут на выстрелы?

Не прибегут. Решат, что командир шлепнул красного…

Капитан медленно двинулся в сторону двери. Достаточно открыть ее, и лунный свет покажет, где притаился противник. Поводил невидимым стволом пистолета, готовый стрелять на каждый звук. Идиоты подчиненные вполне могли не обыскать, а получить нож в печень или удавку на шею капитану не хотелось. От такого опытного агента всего можно…

Шорох!

Бах! Бах!

Яркие вспышки выстрелов… темнота. Тишина. Звон в ушах… Трах!

Сильный удар по голове мгновенно отключил капитана от действительности.

Сергей, все это время лежавший у стола, разжал пальцы. Ножка от табурета упала на пол и покатилась. Сам табурет был разбит о голову капитана.

Пальцы дрожали, во рту стоял отвратительный металлический вкус.

Сергея колотило, он подошел к двери и открыл ее. Лунный свет слегка развеял темноту, осветив два лежащих тела.

Убил, вяло подумал Сергей. Еще двоих…

Он наклонился, чуть не упав, и подобрал с пола пистолет капитана. Тяжелый…

Покачиваясь, Сергей выбрался из помещения в коридор. Ухватился за косяк. Ноги подкашивались. Колено опять заболело.

Нужно убираться.

Сергей подошел к покосившейся входной двери. Остановился. Поднес к глазам пистолет.

Капитан стрелял. Значит, он заряжен, снят с предохранителя, затвор передернут. Можно стрелять. Правда, не умею, но жить захочешь – научишься.

Крепко сжимая рукоять, Сергей выглянул на улицу. Никого.

Вышел, оглянулся. Куда идти?

– А, сяктант… – раздался за спиной неприятный голос.

Сергей повернулся. Ну кто еще…

Семен. Приятель Губастого. В руках – винтовка.

– Куда это ты направляяшься? Погулял. Открасовался. Отгулялся с нашими девками…

Вооружен?! Так вот кто провел сюда беляков. Тварь… Погоди…

– Вот тябя господин капитан на рямни порежет, повязжишь. Или я тябя сам сячас штыцком…