– Шарлотта ничем не рискует, – вмешивается Жо. – Ее отец здесь вырос, и с ним никогда ничего не случалось. Окажите девочкам доверие – и они его оправдают.

Альбена смотрит на меня угрожающе:

– Помни: я тебе доверяю свою единственную дочь!

Киваю. Надеваю свою синюю кофту, Шарлотта остается в оранжевой, и мы выходим на улицу.

Второй раз я одна с сестрой. Это как если бы у меня завелась новая подружка. Может быть, когда-нибудь мы все-таки станем одной настоящей семьей?

– Мы должны были остановиться в Лорьяне, но я аннулировала папину бронь на номер в гостинице! – сообщает Шарлотта с ухмылкой. – Надеялась, что без этой самой брони поедем на Груа. Так и вышло! Берем велик?

– Нет. Я обещала твоей маме, что мы пойдем гулять пешком.

– И что? Она же не узнает.

– Я дала слово. Не знаешь, почему она так разозлилась в прошлый раз? Она тебе не сказала?

– Мы вообще с ней не разговариваем, мама мне приказывает, я выполняю приказ, чтобы она от меня отстала.

Шарлотта уже видела Кошачий мыс и Пен-Мен, сегодня мы можем пойти к заливу Святого Николая, на мыс Ворчуна, к Дыре Соцстраха или к Адской.

– Есть такое место, которое называется Дыра Соцстраха?

– Не официально, ты что! Жо придумал такое прозвище для квартала над портом, в этом квартале многие его знакомые построили себе современные дома.

– На мысе Ворчуна правда живет ворчун? А кто живет в Адской дыре? Дьявол?

– Если верить легенде, там когда-то жил громадный тритон с человеческой головой, и он страшно орал по ночам, чтобы корабли пугались и разбивались о скалы. Он был рыжий, как ты, тело у него покрывала чешуя, а на спине были еще и ракушки и морские блюдечки. Он сжирал целые тонны рыбы и ужасно после этого рыгал. Иногда он открывал свой жуткий-прежуткий рот, и чайки чистили ему зубы. Вместо ног у него были плавники, но с пальцами, а ногти на пальцах – это были морские ушки, моллюски такие съедобные, знаешь? Он умел подражать голосам капитанов и пользовался этим, чтобы губить корабли.

– Ты его видела?

Ну чему их там учат, в Париже?

– Это же суеверие, Шарлотта! А настоящая история совсем другая. Тоже когда-то давно, но, конечно, позже, был такой обычай – жениху… ну, только что ставшему мужем, сразу после свадьбы предлагали доказать свою храбрость и перепрыгнуть Адскую дыру. Перепрыгнуть ее было невозможно, человек падал и разбивался о камни, а его молодая жена прямо в день свадьбы превращалась во вдову. Ну а какой был выбор? Либо она вышла бы замуж за труса, либо теперь должна была всю жизнь оплакивать храбреца…

– Как ты думаешь, папа бы перепрыгнул?

– Папа женился в Нормандии.

– Ты была на свадьбе?

Она первая ученица в школе, но вопросы задает идиотские.

– Мне было восемь месяцев, да и маму, понятное дело, туда не приглашали. Так ты хочешь посмотреть на Адскую дыру?

На Груа все рядом, весь наш остров – восемь километров в длину, четыре в ширину Любители пеших прогулок, встав пораньше, обходят его по окружности за день.

Я на всякий случай уточняю:

– Мы идем по той стороне дороги, с которой лучше видно, когда приближается машина, ты не валяешь дурака, не распугиваешь птиц и не скачешь на краю пропасти.

– Клянусь, – говорит она, протянув руку.

Дорожные указатели у нас на двух языках, бретонском и французском. Beg an Ifern — Адский мыс, Kumun Enez-Groe — коммуна острова Груа. Вид сверху потрясающий: волны бьются о прибрежные скалы, даже пена по воздуху летит, чайки парят над морем… Но Шарлотта разочарована: никакого тебе краснокожего дьявола с острой бородкой, загнутым хвостом и цокающими копытцами, никто нас не встречает, размахивая трезубцем. Адская дыра – всего лишь длинная расщелина в скалах у самого моря, там есть удобная такая на вид тропинка, и по ней вроде бы можно спуститься на пляж. На самом деле эта тропинка – мерзкая ловушка, из-за которой погибло много людей, только за последние годы было несколько несчастных случаев. Никто, никто не считается с табличкой, где написано «Спуск по тропе запрещен!», ни почтенные отцы семейств, ни молодые здоровые парни. Все они думают, что сильнее океана, но соскальзывают с этой проклятой тропы и разбиваются о скалы. Я видела их фотографии в газете. И еще видела вертолет – как он кружил над утесом, видела пожарных, аквалангистов, лодки морской «скорой помощи»…

– Да ну! Если бы это было так опасно, уже давно бы не было никакой тропы!

Меня пугает блеск в ее глазах.

– Шарлотта, ты поклялась не валять дурака.

– Ни фига! Я поклялась только не распугивать птиц и не скакать, – говорит она и идет к расщелине. – Слушай, я же не сумасшедшая, я сама не полезу близко к волнам, просто немножко спущусь по тропинке и полюбуюсь пейзажем, это совершенно не опасно.

– Тропинка скользкая, оступишься и рухнешь прямо на скалы. Они же все погибли, эти люди, о которых я тебе рассказала, все.

Как, как я могу ее остановить, если она хочет туда идти?

– Давай вернемся сюда с папой, и он тоже тебе скажет, что это опасно.

– А знаешь, зачем он поехал с тетей Сарой в Лорьян?

– Конечно. Из-за наследства Лу.

Она строит наглую рожу мадемуазель-всезнайки.

– Папиной ноги больше не будет на Труа, он продает свою часть дома тете Саре, вот зачем.

Я прямо с места не могу двинуться. Вот это да! А Шарлотта показывает на свою новую кофту:

– Поняла теперь, почему я не могу оставить здесь до следующего раза твой подарок? Потому что никакого следующего раза не будет.

– Но здесь же могила Лу! Здесь Жо! И я!

– Я слышала, как папа с мамой это обсуждали. Папа сказал, что будет заказывать каждый год заупокойную мессу для Грэнни в Париже, а с Грэмпи он рассорился и ужасно на него злится, а тебя они пригласят поехать вместе с нами на юг. Следующим летом.

У меня голова идет кругом. Папа хочет меня пригласить, это хорошо. Уехать от мамы – это плохо. На юг – более-менее хорошо. Подальше от острова – точно плохо. С Шарлоттой – хорошо. Под надзором Альбены – плохо. И я не могу бросить Жо. И маму тоже не могу. Но если я откажусь, папа подумает, что я его не люблю. А если соглашусь, мама подумает, что я ее не люблю.

– Ты носишь браслет Жо, – говорю Шарлотте, тыча пальцем в металлическую пластинку, – и собираешься предать Груа?

– Я еще ребенок и сама ничего не решаю. Мама велела мне надеть этот браслет только сегодня – из вежливости, чтобы Грэмпи видел. Но сразу, как вернемся в Везине, она сама его с меня сдерет.

– Почему?

– Потому что она ревнует папу и меня к тебе, к твоей маме и к Грэмпи. Потому что она хочет, чтобы мы с папой были только ее. Значит, у меня не будет другого раза, чтобы посмотреть, куда ведет эта тропинка, Помм. Сейчас или никогда.