Вновь основанный город известен под двумя названиями — Мехико и Теночтитлан. Название Теночтитлан наиболее часто связывают с одним из этнонимов, самоназваний ацтеков — теночки (ведущего свое происхождение, в свою очередь, от имени их вождя Теноча или Тенуча, при котором имело место основание города, «город Теноча»), хотя известна иная этимология слова — «Место, где на камне растет кактус».

Что касается названия Мехико, то оно означает «Место мешиков», или «Земля мешиков» (как уже отмечалось, мешики, или мексиканцы получили свое название от имени Меши, вождя, возглавившего их исход из Ацтлана). Правда, такая трактовка некоторыми исследователями оспаривается. Происхождение названия Мехико связывают и с названием дикой настурции (ацт. Мешитин), которая во множестве произрастает в этом районе, и со словом «меситли», означающим «многочисленные заячьи шкуры». Дело в том, что, являясь номадами, в период переселений ацтеки одевались в том числе и в заячьи шкуры. В некоторых исследованиях дается и такое толкование — «в центре Луны». Если справедливо последнее, то почему «народ Солнца», как называют ацтеков, основал свою столицу с таким названием? Предполагается, что до прихода ацтеков на этом месте уже жили земледельцы, почитавшие Луну, как покровительницу плодородия. Этими поселенцами были отоми. Последние называли это место на своем языке Амадетсана, «В месте Луны». Очень возможно, что ацтеки, прибыв в Мексиканскую долину, только перевели на свой язык готовый топоним, как они поступали часто в других случаях, отсюда и получилось отмеченное выше смысловое содержание названия Мехико.

Тем не менее официальным, общепризнанным названием ацтекской столицы в доиспанский период было Теночтитлан. Неслучайно, что в то время как в пиктографических рукописях иероглиф «Теночтитлан» (кактус, вырастающий на камне с сидящим на нем орлом) встречается много раз, для «Мехико» подобной пиктограммы нет. Кстати, именно древний иероглиф топонима «Теночтитлан» стал основой и государственной символики Мексики (правда с добавлением змеи в клюве).

Мифологизированным повествованием об основании столицы, Теночтитлана, завершается история, описывающая обстоятельства окончательного поселения ацтеков в Мексиканской долине. Идея переселения — это смесь правды и вымысла, мифа и легенды. История странствий не является просто устным преданием. Напротив, большие и малые события, иногда реальные, но чаще являющиеся плодом поздней религиозной и идеологической обработки, в доиспанский период тщательно записывались в особые рукописи, которые ацтеки называли «божественные книги о происхождении». Легендарно-мифологические представления о прародине, исходе из нее играли огромную роль в древнемексиканской идеологии, ибо по-своему определяли место и роль каждого народа в судьбе древней Мексики.

В религиозно-мифологических представлениях древних мексиканцев делалось различие между общим началом людей и приходом в жизнь любого конкретного человека. В этом можно убедиться, обратившись к системе разнообразных идей и стоящих за ними ритуалов, которые характеризуют и сопровождают появление на свет всякого человека и его дальнейшую земную судьбу. В них каждый этап земной жизни с момента рождения как бы расписан по определенным богам и связан с использованием ритуалов и обрядов почти исключительно религиозного смысла и содержания.

Одно из важнейших положений в системе идей народов древней Мексики о смысле и сущности появления человека на свет заключается в том, что рождение — результат безусловного влияния и участия божественных сил.

Так, у ацтеков рождение любого человека связывалось прежде всего с верховной божественной парой, которую они называли Ометекутли и Омесиуатль. Именно в их божественном доме якобы и создается, в подлинном смысле проектируется будущее человеческое существо. Важная роль в этом деле отводится и богу, культурному герою Кецалькоатлю, в его ипостаси бога ветра Эекатля, ибо он одновременно является носителем и творцом человеческой души. Ацтеки верили, что эти боги создают младенца прежде, чем он уходит в плоть, утробу матери, земные родители только «приглашают» ребенка.

Эти идеи находили отражение в особом древнеацтекском ритуале. Так, как только становилось известно, что молодая женщина ждет ребенка, родственники устраивали специальное торжество. На нем гости, родители и будущая мать произносили особые речи, скорее даже молитвы, в которых и говорилось, что все люди обязаны своим появлением богу Эекатлю, а также божественной паре Ометекутли и Омесиуатль. Все участники пиршества смиренно просили, чтобы ребенок благополучно увидел свет.

С самим процессом деторождения, как видели выше, анализируя пантеон, был связан ряд богов, по крайней мере у ацтеков. Это прежде всего богиня Луны — древнейший образ и символическое воплощение женского начала; древние художники обычно рисовали на ее голове раковину, морскую улитку, служившую аллегорией материнской утробы, из которой появлялся ребенок. Покровительницей деторождения была и богиня, которую называли Сиуакоатль Килатцтли, воспринимавшаяся как «первая женщина, которая родила»: это именно ее после принятия христианства индейцы сравнивали с ветхозаветной Евой. Наконец, покровительницей беременных женщин у ацтеков была и богиня цветов Шочикетсаль, принадлежащая к многочисленным божествам плодородия.

Прежде чем ребенок рождался, будущая мать соблюдала ряд правил и запретов, являющих собой смесь гигиенических и магических приемов, основанных на традиционных представлениях. Особенно хорошо в них просматривается охранительная магия, а также имитативная, основанная на принципе подобия, широко известная у многих древних народов. К сожалению, нам известен более или менее подробно, как и во многих других случаях, ацтекский материал, а аналогичные сведения других народов лишь отрывочно.

Беременной женщине запрещалось днем спать, чтобы лицо будущего ребенка не было уродливым, опухшим. Ей было нежелательно испытывать стыд, раздражение или страх, ибо это, как полагали древние ацтеки, может плохо отразиться на здоровье младенца.

Практиковались и определенные пищевые запреты и предписания. Так, матери не разрешалось жевать местную индейскую жвачку, (она состояла из смолы и особых растительных добавок), так как в противном случае у ребенка якобы может возникнуть болезнь десен, по причине которой он не будет в состоянии есть и умрет голодной смертью. Женщина должна хорошо питаться, чтобы дитя в ее чреве не испытывало голода. Индейцы верили также, что женщина, которая ела подгоревшую кашу, якобы никогда хорошо не родит или не родит вообще, так как ребенок «пригорит» внутри ее утробы.

Среди других привлекает внимание правило, согласно которому беременной, а также ее мужу не рекомендовалось по ночам находиться вне пределов дома, ибо им якобы могло встретиться привидение, что было очень дурным знаком: ребенок родится болезненным и плаксивым. Для предотвращения влияния недобрых сил будущие отец и мать носили немного золы из своего домашнего очага или особое растение, обладающее лечебными и магическими свойствами.