Та посмотрела на него с недоумением, и Эрик почувствовал новый прилив страха. Если она его не послушает, он никуда не пойдет.

— Вместе мы вызовем ненужные подозрения. Я поговорю с парнем, а вы подождите здесь.

Еще некоторое время Фатима мялась, словно хотела возразить Эрику, однако, поняв, как это для него важно, уступила.

— Ладно, — кивнула она.

Но не успел Карим нажать кнопку блокировки, как в динамике послышался треск. Карим поднял удивленные глаза.

— Рейс пятьсот семьдесят три, ответьте, — произнес мужской голос по-английски.

Карим принял вызов.

— Капитан Сасси, это Эндрю Хоффман из центра воздушного наблюдения Министерства обороны США. Вы меня слышите?

— Слышу, — отозвался Сасси.

Эрик застыл в кресле. Фатима замерла у двери.

— Я обращаюсь к вам от имени военного и политического руководства США. Для вас крайне важно внимательно выслушать то, что я вам сейчас скажу, и не отклоняться от наших указаний.

Карим сидел белый как мел.

— Вам уже рекомендовали держаться в зоне международного воздушного пространства. Довожу до вашего сведения, что и в дальнейшем рейсу пятьсот семьдесят три не будет разрешено пересечь нашу воздушную границу. Вам следует выбрать альтернативный пункт посадки за пределами США. Вы меня поняли?

Голос стих в ожидании ответа.

— Вы меня поняли, капитан Сасси? — повторил Эндрю Хоффман.

Карим вытер лоб тыльной стороной ладони.

— Я понял вас, — отозвался он.

— Отлично, надеюсь, в дальнейшем проблем у нас не возникнет.

Похоже, Эндрю Хоффман хотел на этом закончить, но у Эрика и Карима сразу возникло множество вопросов.

— Топливо на исходе, — сказал Карим. — Будет нам дано разрешение на аварийную посадку?

В динамике раздались щелчки.

— Капитан Сасси, я надеялся, вы меня поняли.

— Разумеется, — ответил Карим. — Но если у меня закончится топливо, катастрофу можно будет предотвратить, лишь произведя вынужденную посадку.

Эрик облегченно вздохнул. До сих пор он полагал, что после разговора с полицией Карим исключил этот вариант.

— Вы произведете ее где-нибудь в другом месте, — отозвался недовольный голос Эндрю Хоффмана. — Еще вопросы есть?

— Но каким образом? — Глаза Карима округлились от ужаса, Эрик чувствовал то же самое. — У меня на борту четыре сотни человек. Я должен иметь возможность предотвратить их гибель.

— Капитан Сасси, такую возможность вам предоставят в другой стране.

Тут в мозгу Эрика словно сработал сигнал тревоги, предупреждающий, что его голова вот-вот разорвется на куски.

— Вы не понимаете! — закричал Карим. — Я должен приземлиться в Соединенных Штатах!

«Зачем тебе это нужно?» — удивился про себя Эрик.

— Советую вам изменить курс и выбрать место посадки за пределами США, — настоятельно повторил Эндрю Хоффман. — Сожалею, но американское правительство не вступает в переговоры с террористами. Извините.

Казалось, Карим вот-вот готов разрыдаться.

— Но какого черта! — заорал он. — Дайте мне посадку!

— Вам ее предоставят где-нибудь в другом месте, — произнес Эндрю Хоффман, теряя терпение.

— А что с изложенными в записке требованиями?

— Повторяю: американское правительство не вступает в переговоры с террористами. Рейс пятьсот семьдесят три не получит разрешение на посадку в США. В случае пересечения американской воздушной границы самолет будет сбит.

Сбит? От неожиданности Эрик разинул рот.

— Но вы ведь знаете, что сказано в записке? — продолжал Карим. — Самолет не должен сесть раньше, чем закончится топливо.

— Все так, — ответил Эндрю Хоффман. — Потом время выйдет, и, как я уже говорил неоднократно, вы запросите посадку в любой стране, кроме Соединенных Штатов. Если, конечно, решитесь на такое.

— У меня не останется выбора, когда топливо закончится, — ответил Карим.

— Тогда перечитайте записку еще раз, — рекомендовал Эндрю Хоффман. — Согласно их условиям, насколько я помню, самолет будет взорван при попытке его посадить независимо от того, останется ли на борту топливо. Или нас неверно проинформировали?

Эндрю Хоффман словно намекал на что-то, и Кариму был неприятен этот тон.

— Но я вижу, мы друг друга поняли, — произнес Эндрю Хоффман, поскольку Карим долго не отвечал. — У меня все.

Карим словно окаменел.

— Черт, — прошептал он.

— Что такое? — спросила Фатима. — Они хотят сбить наш самолет?

— Они нас не пускают, — ответил Карим.

Эрик глубоко вздохнул несколько раз, прежде чем нашел в себе силы высказаться:

— Мы должны сделать, как он велел. Будем искать посадку где-нибудь в другом месте. Сейчас же запросим аэропорты в Мексике или Канаде.

И что будет, если ее не дадут?

— Не понимаю, — подала голос Фатима. — Почему они не хотят нас пускать?

Карим молчал, сердце Эрика билось о грудь, будто молот. Сейчас ему, как никогда, нужно было побеседовать с отцом. Поведение американцев совершенно нелогично, даже принимая в расчет угрозу взрыва.

Он решительно поднялся с кресла. Внутри все кипело, но Эрик надеялся, что Карим этого не замечает.

— Пойду поговорю с тем парнем, что получил СМС, — объявил он. — Оставайтесь здесь, Фатима.

Она кивнула:

— Он в баре с Лидией.

Лидией звали бортпроводницу, которая заведовала баром в салоне первого класса.

Эрик повернулся к капитану:

— Через несколько минут я вернусь, и тогда решим, где запрашивать посадку. Хорошо?

Карим не отвечал.

— Я сейчас, — кивнул Эрик Фатиме и вышел из кабины.

Закрыв дверь, он облегченно вздохнул.

Сначала он, как обещал, поговорит с тем пассажиром. А потом позвонит отцу и спросит его, почему американцы подписали четырем сотням человек коллективный смертный приговор.

Привычными движениями Фредрика Бергман перелистывала бумаги из папки Захарии Келифи. Выдержки из материалов о прослушанных телефонных разговорах, неотличимые от тех, которые Фредрика делала сама, когда работала в полиции. Похожие на них документы слежки, протоколы допросов…

Фредрика задержала взгляд на одном из листков.

Итак, ответы Келифи.

«Да, это он на снимке».