на ночёвку в деревне Павельче, а 1-я бригада в деревне Майдан. Около 9 ½ обедали. Разместились в том же доме, где и генерал П.А. Стахович. Погода солнечная, весенняя. Вечером мороз».

19 февраля. Вступление частей дивизии в г. Станиславов. «Встали рано, в 11 ч. Позавтракали, пригласив ген. Стаховича. В 1 ч. 30 мин. мы выступили с 1-й бригадой. Мост под Станиславовом был взорван, брод пустяшный. В 2 ч. 30 мин. мы вошли в город и остановились в отеле «Union», где питались. Разведка была послана на Богороджан и на восток. В эту разведку пошли 1-я и 2-я бригады, 3-я осталась здесь. Мы хорошо разместились в покинутом доме. Обедали в той же гостинице с Ханом. Погода плохая, страшная вьюга и мороз».

20 февраля. На следующий день после занятия Станиславова, полки Кавказской конной дивизии вели преследование и разведку противника «за Станиславовом на фронте Богородчаны – Марковцы», выдвигаясь в юго-восточном направлении на город Тлумач.

21 февраля. Бой за Тлумач 2-й и 1-й бригад, преследование противника и усиленная разведка его главных сил, отступивших на Езержаны. За взятие г. Тлумач, великий князь был награждён Георгиевским оружием. Наградной лист позволяет узнать подробности этого боя:

«…поставил себе задачей выбить противника из местечка Тлумач, для чего выдвинул вперед весь Татарский конный полк, а затем на поддержку к высоте 307 и Чеченский конный полк, а сам с 1-ю бригадою (Кабардинский и Дагестанский полки) безостановочно смело двинулся к Тлумачу и энергично повел атаку; находясь в сфере ружейного и артиллерийского огня и лично руководя боем, овладел важным пунктом неприятельского расположения, выбив австрийцев из местечка Тлумач». Чтобы развить успешное наступление, великий князь послал 3-ю бригаду наступать на с. Езержаны, находившееся в 10 километрах южнее Тлумача, «…имея целью одновременными действиями окончательно отбросить разбитого неприятеля. Противник силою более 2-х батальонов был разбит и поспешно отступил за Езержаны, следствием чего явилось не только занятие Тлумача, но и всей впереди лежащей полосы, одновременно с занятием 12-ю кавалерийскою дивизиею местечка Калинце».

Сам великий князь записал в дневник следующее: «Выступили из Станиславова в 8 ч. 30 м. Из д. Пшеничники я шёл с главными силами (2-я бригада). Получили донесение, что местечко Тлумач занято противником. Татарский полк был выслан вперёд с 2 сотнями чеченцев. Вскоре разыгрался бой в верстах 3-х от нас. Всю местность было видно как на ладони. Справа была 12-я кавалерийская дивизия. Австрийцы стали быстро отступать и около 31/2 ч. дня наш штаб вступил в Тлумач. 3-я бригада продвинулась вперёд и стала в [пропуск], а 1-я и 2-я бригады расположились здесь. Мы разместились в здании клуба Соколов. После обеда я лёг. Погода была солнечная, но морозная. А. Амилахвари был ранен в ногу, ранено 4, убито 4».

Боями в районе Тлумача заканчивается боевой путь дивизии в Карпатах. Великий князь Михаил Александрович тяжело переживал вынужденное расставание с женой и регулярно писал ей письма. В своих письмах периода начала войны великий князь довольно подробно описывает военные действия, позже, видимо, не желая тревожить супругу, он всё реже касается этой темы. Приведём письма, служащие ещё одним источником информации о службе Михаила Александровича и Дикой дивизии в Карпатах[144]:

17–18 января 1915 г. Ломна.

Моя дорогая и горячо любимая Наташечка, от всего сердца благодарю тебя за письмо, которое мне передал Ларька. Я не знаю точно, где ты сегодня находишься, уехала ли из Львова вчера, как предполагала, или ещё осталась на несколько дней.

Австрийцы повели наступление по всему фронту, а у нас всё время идут бои. По приезде сюда не только нельзя было разложиться, но пришлось даже отправить наш обоз назад. Для меня вышло крайне глупо, т. к. вместо того, чтобы наполнить мои 3 вьюка с необходимыми вещами (что хватило бы на 2 недели свободно), меня никто не потрудился об этом спросить, всё уехало за 20 вёрст, и я до вчерашнего вечера оставался без кусочка мыла, т. к. мы все, всё-таки благополучно, остались в Ломне. Вчера был плохой день, в смысле потерь в офицерах: утром был убит бедный подполковник В.И. Лодыженский и ранен штаб-ротмистр Крупенский (первый Чеченского, а второй Татарского полка), а днём был тяжело ранен в живот адъютант Татарского полка Казбек и того же полка ротмистр князь Шамков в грудь навылет, пуля прошла около самого сердца, он, по-видимому, вне опасности. За эти дни убитых всадников шесть, а раненых 55.

Вчера днём мы выезжали смотреть на бой, который вёлся в трёх верстах от того места, где мы наблюдали. Мы были совсем в стороне; интересно было наблюдать, как рвались наши шрапнели над австрийской пехотой, которая занимала опушку леса, а наши цепи, поднимаясь медленно по отлогому скату, без выстрелов приближались к ней….

…Вчера весь день, даже ночью, и сейчас идёт бой на том же месте, всё время гремит наша артиллерия, а когда выйдешь из дома, то слышно и ружейную стрельбу.

Сегодня в течение дня австрийцы, вероятно, будут принуждены отступать, ввиду того, что к нашему правому флангу подойдёт стрелковая бригада. Я забыл тебе сказать, что у нас всё это последнее время есть пехота, всего около четырёх полков. Снега очень много, трудно двигаться, мороз 15.

20 января: «Когда я ехал из Львова, то был почти уверен, что нам придётся покинуть Ломну под натиском австрийцев, и, действительно, до вчерашнего вечера мы не могли быть в этом уверены. Сегодня же кризис прошёл, и противник начал отступать по всему нашему фронту. Мы имеем теперь дело большею частью с венгерскими войсками, которые дерутся очень упорно. За вчерашний день наша пехота (на нашем правом фланге) потеряла около 100 чел. убитыми и ранеными, но в моей дивизии потери совсем небольшие. Вероятно, завтра будет преследование австрийцев; хорошо бы им наворотить, как следует, чтобы больше сюда не лезли. На нашем фронте (т. е. против нашего фронта) мы имеем 2 корпуса пехоты, но у нас перевес в артиллерии…

22–23 января:…Ты думаешь(я знаю), что я увлекаюсь службой, но это не так; я, конечно, исполняю свой долг, раз я служу, но с радостью думаю о том времени, когда всё это ужасное время придет к концу и можно будет жить для себя. – Я здесь уже 9 дней, и всё это время идёт непрерывный бой в нескольких верстах отсюда. Войскам очень тяжело приходится, сидят всё время бессменно в окопах, снег глубокий, и морозы доходят до 17. Бедные солдаты, по ночам в особенности, сильно мёрзнут, много с отмороженными руками и ногами. Потери в пехоте, которая нам придана,