– Молчать! – оборвал ворон, вперившись в нее взглядом. Глаза у него были желтые и блестящие.

Ронья беззвучно открыла и закрыла рот. Кажется, даже если бы ей отвесили оплеуху, она не выглядела бы такой ошарашенной.

Ворон вприпрыжку прошелся по краю котла.

– А ты! – с укором произнес он, обращаясь к Чарли, и расправил клювом перья на груди. – Всклокоченные, надо же! Пышные – вот подходящее слово.

– Д-да, – запинаясь, пробормотала Чарли. – Извини. – Она замолчала, а потом встрепенулась: – Ну-ка погоди. Я вообще-то сказала, что ты красивый, это ты услышал?

Прыг-скок высунул нос у нее из кармана, посмотрел на птицу, пискнул и нырнул обратно.

– Услышал, – подтвердил ворон, уже не так недовольно. – Так о чем это мы?

– Остров, – напомнила Бетти. – Мы ищем остров.

Радостное волнение шипело и пенилось внутри, как газировка. Папа столько раз рассказывал им сказку о трех братьях, но никто и представить не мог, что история правдива. Если ворон умеет говорить, может быть, он укажет им дорогу. Может быть, отца Агни удастся спасти.

– Ну конечно же, – сказал ворон. – Как и все, кто сюда приходит. Но не все, кто приходит, умеют слушать. – Он хлопнул крыльями, поднялся в воздух, оглушительно каркнул Ронье в лицо и снова уселся на край котла.

– Я умею, – сказала Бетти.

– И я, – тут же прибавила Чарли.

– Хорошо. – Ворон склонился над котлом и клювом стал разгребать то, что в нем лежало. – Тогда вы знаете, что делать.

Бетти перевела взгляд на котел.

– Выбирай одно, – пробормотала она.

– Выбирай одно? – Флисс нахмурилась. – Знакомо звучит.

– Сказка, – шепнула Бетти. – Из Хроник Вороньего Камня. Про одноглазую ведьму, ворона и трех братьев. Мы ее вспоминали, когда искали Чарли, потому что заговорили о Мигающей Ведьме!

Она задумалась. Возможно, в этой истории крылись подсказки, намек. Два брата потерпели неудачу, и только у Шанса все получилось… Но обсуждать ли это при Ронье? Хотя, рассудила Бетти, если Плюй слышал легенду, то и Ронья наверняка ее знает.

– Получается, Мигающая Ведьма и есть та одноглазая старуха? Но это же… это же просто сказка. – Флисс недоверчиво покачала головой. – Обычная сказка. Из тех, что выдумали, чтобы развлекать детишек.

– Разве? – спросила Бетти. – Может, мы просто привыкли так считать? Наверное, какие-то и выдуманные… но сама посуди: а если то, о чем там рассказывается, случилось на самом деле? Пусть и не совсем так, как мы слышали: что-то правда, а что-то придумали потом.

– А может, все ровно так и было, как в сказке. – Агни подала голос впервые с тех пор, как они сошли на берег. Она все еще выглядела болезненно, глаза лихорадочно блестели.

– Тогда тут прежде действительно жила одноглазая ведьма, – сказала Бетти. – Которая знала путь на тайный остров и наказывала жадных путников. И, раз истории не умирают, не умерла и она…

– Просто преобразилась, – медленно проговорила Флисс, глядя на скалу.

– Папа как-то мне сказал, что магия не исчезает, – тихо произнесла Агни. – Она может затаиться, выдавать себя за что-то другое, но никогда не уходит насовсем. Пусть даже остается только след. Необязательно ее понимать. Достаточно в нее верить.

– И теперь нам надо… взять что-то одно из котла? – спросила Чарли, заглядывая в каменную чашу. – Она была совсем маленькой, когда папа впервые рассказал им эту сказку, и помнила ее хуже, чем старшие сестры.

– Верно. – Бетти посмотрела на ворона. – Прямо как трем братьям.

– Что-то одно, – кивнул головой ворон. – Что-то одно.

– И тогда ты покажешь нам дорогу на остров? – спросила Агни.

Ворон заклекотал:

– Остров здесь. Смотрите, смотрите!

– Уже смотрели. – Ронья искоса глянула на ворона. Ладонь она держала на рукояти сабли. – И не увидели никакого острова.

– Потому что, – каркнул ворон, – теперь его видно только через глаз ведьмы.

– Через глаз?.. – Бетти резко обернулась к скале. – Ну конечно! Эта скала – все равно что куриный бог! Просто очень-очень большой.

Она вскарабкалась наверх, к отверстию, которое служило каменной ведьме глазом. Глубоко вздохнула и высунулась в него, надеясь, что хотя бы смотрит в верном направлении.

– Сорока-морока! – ахнула она и чуть не упала. Потом схватилась за пучок травы, подтянулась и снова заглянула.

– Что такое? – закричала Чарли, подпрыгивая. – Он там? Дай посмотреть! Я лезу к тебе!

Бетти смотрела на сверкающую морскую гладь, пока не защипало в глазах, и только тогда догадалась моргнуть.

– Да, – прошептала она, веря и не веря.

Прямо перед ней, омываемый пенистыми волнами, возвышался остров.

– Галки-нахалки! – выдохнула Чарли в ухо Бетти, буквально забравшись ей на спину, чтобы заглянуть в ведьмин глаз. – Он там! Он и правда там!

– А ты и правда меня сейчас задушишь, – выдавила Бетти. Одной рукой она пыталась освободить шею, на которой повисла Чарли, а другой цеплялась за пучок травы, подозрительно напоминающий бровь. – Прошу прощения, – пробормотала Бетти и отпустила траву. Они спрыгнули и уступили место остальным, чтобы все тоже могли посмотреть.

– Он настоящий, – выдохнула Агни. Это открытие, кажется, придало ей сил. Она смотрела сквозь отверстие в камне, и в глазах у нее читалась такая же решимость, как у Роньи. – Мне надо туда попасть, – шептала она. – Надо туда попасть…

– Я не понимаю, – сказала Флисс. – Почему мы не увидели остров через свой камень?

– Ворон же объяснил. – Бетти с тоской взглянула на камешек, который Ронья тоже прибрала к рукам. – Надо смотреть через ведьмин глаз. – Она повернулась в сторону острова, не ожидая его увидеть. Но он был на месте. Бетти непонимающе уставилась на ворона:

– Я теперь его вижу просто так!

Ворон каркнул:

– Когда посмотришь через ведьмин глаз, мир меняется.

Бетти кивнула – и застыла.

Ворон смотрел на нее. Точнее, Бетти казалось, что он на нее смотрит, потому что теперь направление его взгляда было трудно определить. У ворона больше не было глаз. На белом черепе зияли пустые глазницы. Черные перья исчезли, обнажив кости. Перед ней был скелет.

Бетти многое повидала за последние пару дней: стражников, разбитый корабль, дух Ржави Свиндлса, пиратов. Но незрячий птичий череп, который двигался и говорил, был страшнее всего. Она вспомнила рой блуждающих огней и поняла, что второй раз за несколько часов смотрит прямо в лицо смерти. Эта мысль, зловещая, как шепот в пустой комнате, заставила ее похолодеть. Будь здесь бабушка, она бы сказала, что это дурной знак. Предвестие опасности…