За то время, что парочка пробудет в ресторане, я отдохну, подкреплюсь клубничным пюре, поправлю макияж и стану похожа на нормального человека. А там явятся сменщики, и я с рук на руки сдам им объект. Наплевать на любовь, на воспоминания юности. Ему-то все скандалы нипочём, ещё не то видел и слышал, но… Нет, я по инструкции обязана сообщить, где нахожусь, потому что и так хватит на сегодня глупостей.

И вдруг меня подбросило на сидении. Внутри что-то оборвалось. Отложив телефонную трубку, я схватилась за косметичку. Принялась поспешно восстанавливать подобие прежней красоты. Останься я с разводами краски на щеках, меня не пустят в «Палас» даже за деньги. Мне нужно было не только пробраться в отель и в ресторан, но и сесть там за удобный столик – так, чтобы Дина и её друг были видны мне, а я им – нет. Он ведь может узнать меня и заговорить со мной. Ему и в голову не придёт, что я слежу за Диной, выполняя задание сыскного агентства.

Кроме того, я должна заказать столько еды, чтобы хватило на всё время наблюдения. Только бы не промахнуться с количеством – жалко бросать вкусности на тарелках, если парочка уедет раньше времени. А вдруг, наоборот, они задержаться здесь? Тогда мне придётся смаковать кушанья по крошечке…

Дина с другом давно скрылись за дверями «Паласа», растворившись в манящих отсветах люстр и зеркал. А я роняла тюбики с тушью, помадой и румянами, никак не могла выровнять дыхание и хватала ртом воздух. Платье, на удачу, я выбрала чёрное, маскирующее грязь – без него о походе в «Вену» не могло быть и речи.

Ругая себя последними словами, я рылась в сумочке, собирала рассыпанные купюры и боялась, что, пока меня нет, Дина что-нибудь плохое сделает с ним… Лучше, конечно, совершать преступления в укромном уголке. Но на всякий случай нужно не выпускать объект из поля зрения, как делали это наши ребята уже много дней подряд.

Дина Агапова приносит несчастье всем, с кем встречается, но на сей раз этого не случится. Я помешаю, я обязательно сорву её планы. Он должен спокойно уйти после этого ужина и ни когда больше не подвергаться опасности. Он останется жить, и спустя годы моя дочка не сможет упрекнуть меня в лени, в трусости, в глупости. Кем бы ни была Дина Агапова, ЭТОЙ жертвы она к своему мрачному списку не прибавит, даже если такое и входит в её планы.

Полив причёску лаком, я вылезла из машины, заперла дверцы и направилась к входу в отель; при этом старалась не шататься от волнения и усталости. Конечно, в «Вене» я ничего пить не стану, потому что нахожусь на службе и за рулём. Но здесь и не принято особенно налегать на вина; посетители оценивают прелести классической французской кухни с австрийским привкусом. Те, кому требуется «налить шары», ищут иные места, коих в Москве великое множество. А в «Вене» ужинают гурманы…

Я подошла к двери, полезла в сумочку, достала две купюры по пятьдесят долларов. Не успела опомниться, как привычные к поборам волосатые руки швейцаров приняли мои баксы и упрятали их в глубокие карманы. Получив разом по значительной сумме, особенно в пересчёте на рубли, швейцары уставились на меня в ожидании дальнейших указаний. И получили их незамедлительно.

Я показала пластиковую карточку частного агентства сначала одному, потом другому. Швейцары облегчённо вздохнули, сообразив, что перед ними не сумасшедшая, и никто потом не будет вытряхивать щедрые чаевые из их карманов. Позументы мундиров засияли ярче. А глаза швейцаров сделались масляными и угодливыми.

Я объяснила, что в ресторане находится опасная преступница, и я ни на секунду не могу её выпустить из-под наблюдения. Швейцары всё моментально поняли, под белы рученьки проводили меня к метрдотелю. Здесь мне пришлось расстаться с ещё одной купюрой такого же достоинства. Я всегда думала, что служащим ресторанов и гостиниц подвластно всё; вот только деньги сотворить из воздуха они не могут. И потому так страстно любят их. Сегодня всё произошло, как обычно, и уже через пять минут я сидела одна за удобным столиком.

Как на ладони я видела Дину и её кавалера, а именно об этом я и просила метрдотеля. Теперь, когда отпала необходимость вести машину, я расслабилась, достала платочек и вытерла слёзы. Потом опять взглянула на Дину и её друга; подумала, что они даже оделись одинаково. Оба выбрали чёрные с серебристой полоской костюмы. Кареглазые брюнеты, они внешне схожи; и даже голоса их звучат так, что не сразу разберёшь с моего места, кто говорит – он или она.

Официант, почтительно склонившись, слушал заказ. И я, пересев поближе, наконец-то смогла услышать Динин голос. Это нужно было мне для того, чтобы по научной теории проверить, так ли Дина цинична, умна и жестока. Я слушала лекции по анализу голосов и узнала много нового; например, как формируется голос. Глотка, носоглотка, рот, полость рта – верхние резонаторы. Трахея, бронхи и лёгкие – нижние. Голоса людей сугубо индивидуальны, подделать их практически невозможно, особенно интонации.

Даже нормальный человек редко попадается на удочку обманщика, а уж эксперту и подавно ничего не стоит отличить подлинный голос от пародии. Специалист в состоянии разложить любой голос по тембровым, ритмическим, частотно-амплитудным и интонационным параметрам. Конечно, сейчас я не могу заниматься анализа голоса Дины Агаповой. Мне нужно заказать ужин, чтобы не выглядеть подозрительно.

Дина вскользь взглянула на меня, но я особенно не встревожилась. И она, похоже, тоже не насторожилась. Спутник её сидел ко мне спиной. Всё верно, Дина говорит контральто. Это соответствует её высокому росту, который предполагает большую гортань, длинные и толстые связки. По голосу я дала бы ей лет тридцать пять или даже больше, хоть Дине нет ещё и тридцати..

Возможно, я ошибаюсь, и эксперт определил бы точнее. По тембру без труда можно определить, что говорит человек худощавый, щёки у него впалые, размер рта небольшой. Дина много курит, поэтому сильно охрипла. Говорит она быстро, отчётливо. Настырно, даже когда заказывает эскалопы из утиной печёнки в огне и мармелад из перца.

Одно свойство характера налицо – Дина сперва делает, а потом думает. Но скороговорка отсутствует, окончания слов прослушиваются чётко. Значит, Дина уверена в себе, как прежде. В же время, я уловила в её тоне бесконечную усталость, которую уже не прогнать ни чашкой кофе, ни долгим сном, ни контрастным душем.

Интонации Агаповой гармоничны, но тусклы, невыразительны, потому что её уже ничто в этом мире не интересует. Она сидит в одном и лучших московских ресторанов, слушает негромкую музыку, смотрит на посетителей. Но не желает лишний раз шевельнуться, не говоря уже о том, чтобы потанцевать.

И всё же мы не ошиблись, решила я. Дина умна, обладает чувством собственного достоинства. Но третьего качества, первоначально приписанного ей, напрочь нет, даже если оно было раньше. Это качество называется жизнелюбием, иначе говоря, волей к жизни. Я поняла, что Дина сейчас существует как бы по инерции, и решила, что долго так продолжаться не может. Или она придёт в себя, станет прежней, или…

– Салат из северных креветок под соусом бальзамико с томатами, – прочитала Дина по карте и спросила: – Хочешь? Лично мне нравится.