Как зайти в гавань, проход в которую обстреливался крепостной артиллерией? Петр обманул коменданта крепости: на русских кораблях были подняты шведские флаги, а матросы переодеты в шведскую форму.

Два дня Петр тщательно обследовал крепость. Очевидец записал: «В Выборг снова послан барабанщик, чтобы царю можно было в безопасности осмотреть и исследовать крепость со стороны суши, как он осмотрел ее вчера со стороны моря». 25 мая Петр отдал приказ Апраксину: «как бреши и протчее по моей диспозиции готовы будут, и с которых стрелять надлежит не меньше недели и штурмовать». До штурма дело не дошло – начались переговоры о сдаче.

Накануне капитуляции к Выборгу прибыл Петр. 14 июня он вошел во главе Преображенского полка в крепость и три дня изучал ее сооружения. Победу отмечали дважды – в самом Выборге, а затем в Петербурге, где гвардейцы во главе со своим полковником пронесли по улицам города шведские знамена.

Дольше всего длилась осада Риги. Она началась еще в октябре 1709 года, в ноябре к войскам прибыл Петр, он сам произвел три выстрела по городу, чем положил начало его бомбардировке, изучил укрепления и оставил фельдмаршалу Шереметеву приказ: «Чтоб кроме тесной блокады сего города формальною атакою не добывать ради сего, первое, что время было поздно, другое, что гарнизон в нем был великий, а крепость зело сильную имеет оборону, третие, что опасности от шведов никакой не было и сикурсу ждать было невозможно».

Блокада была полной – с суши и с моря. Гарнизон вынужден был капитулировать. Во время осады русские войска понесли значительные потери, но не от военных действий, а от свирепствовавшей здесь чумы: эпидемия унесла около 10 тысяч солдат и офицеров.

Вслед за Ригой капитулировали крепости Динаминд, Пернов, Ревель (Таллин) и Кексгольм – древнерусский город Корелы.

Успех летней кампании 1710 года был ошеломляющим. Петр подвел радостные итоги боевых действий: «И тако Лифляндия и Эстляндия весьма от неприятеля очищена и единым словом изрещи, что неприятель на левой стороне сего Восточного моря не точию городов, но ниже степени земли не имеет». В Петербурге по этому случаю три дня звонили в колокола, стреляли из пушек, на Неве стояли иллюминированные корабли.

Подходил к концу 1710 год. Ничто будто бы не предвещало осложнений, и царь размышлял о «добром мире» со Швецией. Однако в декабре курьер доставил донесение из Константинополя. Толстой сообщал, что Турция объявила войну России. Вскоре пришло другое донесение – крымские татары достигли Белой Церкви и Харькова и хотя были отогнаны местными гарнизонами, но все же успели разорить край.

Объявление войны Турцией относится к числу тех парадоксов в истории, которые не поддаются объяснению с точки зрения здравого смысла и логики развития событий. В самом деле, наиболее выгодный в интересах Турции момент для нападения остался позади – турки вместе с крымцами могли вторгнуться на территорию Украины в месяцы, когда находившийся там Карл XII со своей отборной армией еще не был разгромлен. Но Турция пошла на военный конфликт полтора года спустя, опрометчиво решив иметь дело с армией, овеянной славой Полтавской виктории и сумевшей с блеском провести летнюю кампанию 1710 года.

Впрочем, ни для Петра, ни для его дипломатов намерения Турции не являлись тайной. Проницательный Толстой просил не удивляться тому, что «когда король шведский был в великой силе», тогда он, Толстой, доносил о миролюбии Порты, а теперь, когда шведы разбиты, он ждет от Турции агрессивных действий. Царь располагал достоверными сведениями о том, что в Турции велась подготовка к войне: призывали ополченцев, сосредоточивали полки янычар, приводили в боевую готовность флот для нападения на Азов. Шведский король, еще недавно укрывавшийся в турецких владениях, потратил немало красноречивых слов, чтобы подвигнуть Турцию на войну с Россией. Он стращал султана тем, что Петр, сокрушив Швецию, не замедлит овладеть Крымом и затем поведет свои победоносные войска на Константинополь. Не скупился Карл и на территориальные уступки, тем более что эти щедрые уступки шведский король намеревался совершить за счет не своих, а польских земель: Турции было обещано несколько провинций, крепость Каменец, а также 4 миллиона годовой дани. Цель усилий Карла XII была откровенно эгоистичной: Россия будет втянута в войну на юге, следовательно, ослабит давление на севере, Швеция тем временем оправится от поражений. Разжиганию враждебных действий со стороны Турции способствовала и английская дипломатия, стремившаяся связать руки России на юге и тем самым предотвратить ее вмешательство в бушевавший в Европе конфликт между Францией и морскими державами.

Все эти старания любителей загребать жар чужими руками, разумеется, остались бы бесплодными, если бы в самой Турции не было сильно стремление вернуть Азов и земли, утраченные по Константинопольскому мирному договору, подтвержденному всего несколько месяцев назад.

Как реагировал Петр на полученные известия? Война на два фронта его не радовала. Если достигнутые ранее военно-дипломатические успехи в конфликте с северным соседом могли предвещать близкий мир, то теперь окончание Северной войны отодвигалось на неопределенное будущее. Предстояла изнурительная, стоившая огромного напряжения народных сил, борьба с двумя противниками. Петр предпринимает попытки избежать войны на два фронта. Он обращается к турецкому султану с предложением восстановить мир, а также прибегает к посредничеству Англии и Голландии для заключения мира со Швецией на следующих условиях: за Россией оставались лишь земли «наследно к короне Российской издревле принадлежащие», то есть Ингрия и Корела, а также Нарва. За часть Финляндии Швеция получала компенсацию. Лифляндия с Ригой передавалась союзнику России – Польше. Однако ни та, ни другая инициатива Петра не встретила поддержки.

Как и всегда, Петр, чем сложнее и опаснее становилась обстановка, тем энергичнее и напористее действовал. Он внимательно следил за передвижением войск к новому театру военных действий, заботился о снабжении провиантом и снаряжением, хлопотал о пополнении армии рекрутами и об их обучении. Из Петербурга, где в это время находился Петр, один за другим спешат курьеры к Шереметеву, Голицыну, Апраксину. Азовскому губернатору Апраксину царь предлагает привести в боевую готовность флот, изготовить струги и лодки для донских казаков, поручает привлечь калмыков и кубанских мурз для отпора крымским татарам. Фельдмаршалу Шереметеву велено с войсками двигаться из Прибалтики в район Слуцка и Минска, а оттуда на юг. Зная медлительность Шереметева, Петр то и дело понукает его, требует расторопности, убеждает: «Ити с поспешением»; «дабы вы немедленно отправили полки в марш в назначенные места»; «А маршировать весьма нужно, понеже ежели пехота не поспеет, а неприятель на одну конницу нападет, то не без Беликова страху». Царь обращает внимание военачальников, что надлежит «учить драгун огнем как конных, так и пеших, а палашам покой дать, ибо с турками зело инако надлежит воевать, и больше пехотою утверждатца с рогатками».

Когда приготовления были в основном завершены и никаких надежд на улаживание конфликта не осталось, Петр обнародовал манифест с объявлением Турции войны. Манифест был зачитан в присутствии царя 25 февраля в Успенском соборе. После молебна Петр в качестве полковника Преображенского полка, обнажив шпагу, сам повел этот полк, отдавая честь проходившим вельможам. В тот же день оба гвардейских полка отправились в путь, чтобы соединиться с армией, двигавшейся в Валахию.