бомбить переправы и плацдарм на северном берегу Днепра в районе Кременчуга и восточнее (12).

В этот день в ОКВ поступала Памятка, одобренная А. Гитлером, о стратегическом положении Германии к концу лета 1941 года и в целом к концу 1941 года. В этом документе фюрер открыто высказал мнение о том, что, вполне возможно, что «кампания на Востоке не приведет в течение 1941 года к полному уничтожению советских войск, с возможностью чего уже давно считается верховное командование». С учетом этого Гитлер определяет основные военно-политические задачи в отношении как противников, так и союзников Германии. Он напоминает, что: «разгром России является ближайшей и решающей целью войны, для достижения которой следует использовать все силы, не являющиеся необходимыми на других фронтах. Поскольку эта цель не будет полностью достигнута в течение 1941 года, продолжение Восточной кампании в 1942 году должно стоять сейчас на первом месте в нашем планировании». При этом он в очередной раз отмечает, что именно «захват территории на южном крыле Восточного фронта дает большие политические и экономические дивиденды».

В оперативной обстановке Ф. Гальдер вечером того дня указывает, что «на южном участке фронта 2‑я и 1‑я танковые группы вышли на оперативный простор. Кольцо вокруг противника в междуречье Десны и Днепра практически замкнуто».

14 сентября. В 3 часа 25 минут начальник штаба Юго-Западного фронта генерал-майор В.И. Тупиков по собственной инициативе обратился с телеграммой к начальнику Генерального штаба и начальнику штаба главкома Юго-Западного стратегического направления, в которой охарактеризовал тяжелое положение войск Юго-Западного фронта. Телеграмму он закончил словами: «Начало понятной вам катастрофы – дело пары дней».

Б.М. Шапошников, получив эту телеграмму, разразился негодованием в адрес штаба Юго-Западного фронта:

«Генерал-майор Тупиков представил в Генштаб паническое донесение, – писал он. – Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия и выдержки командиров всех степеней. Необходимо не поддаваться панике, а принять все меры к тому, чтобы удержать занимаемое положение и особенно прочно удерживать фланги. Надо заставить Кузнецова и Потапова (21‑я и 5‑я армии. – Авт.) прекратить отход. Надо внушить всему составу фронта необходимость упорно драться, не оглядываться назад. Необходимо выполнять указания товарища Сталина, данные вам 11 сентября» (13).

М.П. Кирпонос на недовольство вышестоящего начальника отреагировал соответствующим образом. Он попросил разрешения перевести свой командный пункт из Прилук в Киев, где собирался «организовать боевые действия в условиях окружения, опираясь на оборону в районе Киева». Но Шапошников не одобрил эту браваду и разрешил только перенести командный пункт фронта ближе к войскам. При этом считалось, что ввиду того, что в Киеве и прилегающем к нему районах находится огромное количество боеприпасов, ГСМ и продфуража, то, следовательно, войска киевского гарнизона, смогут самостоятельно успешно оказывать длительное сопротивление противнику.

Ф. Гальдер сообщает, что в тот день в междуречье Десны и Днепра наблюдается беспорядочный отход колонн противника в направлении Полтавы (14).

15 сентября. В 4 часа ночи штаб Юго-Западного фронта направил в Москву телеграмму следующего содержания: «Обстановка требует немедленного вывода войск из Киевского укрепленного района со стороны Козелец. Противник стремится отрезать Киев с Востока. Резерва для парирования этого удара нет. Противник к исходу 14.9 находился в 40 км от Киева».

По поводу этой телеграммы в 17 часов 40 минут состоялись телефонные переговоры Б.М. Шапошникова и С.К. Тимошенко.

– Кирпонос не совсем представляет себе задачу уже потому, что он просился со своим командным пунктом в Киев, – сказал Тимошенко. – Из его действий не видно решительных мероприятий, выраженных в перегруппировке с задачей удара по противнику в районе Ромны, где неприятель, в сравнении с южной группировкой, на сегодняшний день слабее.

– Я тоже считаю, что мираж окружения охватывает, прежде всего, Военный совет Юго-Западного фронта, – согласился Шапошников. – Выдвижение двух дивизий в район Пирятино я расцениваю как занятие позиций для пассивного сопротивления, вместо того, чтобы наносить удары по роменской или хорольской группе противника (15).

В этот день войска 1‑й танковой группы немцев, развивая наступление в северном направлении, соединились в районе Лохвицы с 3‑й танковой дивизией 2‑й танковой группы, наступавшей с севера от Ромны. Киевская группировка войск Юго-Западного фронта в составе 5, 37, 26‑й армий и части сил 21‑й и 38‑й армий вместе со штабом фронта оказались в оперативном окружении в обширном районе восточнее Киева.

16 сентября. В этот день С.К. Тимошенко через начальника оперативного отдела Юго-Западного фронта полковника И.Х. Баграмяна, который в то время находился в штабе Юго-Западного стратегического направления в Ахтырке, направляет в штаб Юго-Западного фронта в Прилуки телеграмму следующего содержания: «Главными силами фронта немедленно начать отход на тыловой оборонительный рубеж по реке Псел». Баграмян на самолете привез этот документ в штаб Юго-Западного фронта. Но ввиду того, что данные указания радикально отличались от тех, которые поступали до этого из Ставки и штаба Юго-Западного направления, М.П. Кирпонос усомнился в их правдивости и начал просить Ставку о подтверждении. Ставка молчала до 18 сентября, и драгоценное время было упущено» (16).

17 сентября, на исходе суток, наконец, последовала директива Ставки ВГК главнокомандующему войсками Юго-Западного стратегического направления, командующим Юго-Западного фронта и 37‑й армии с разрешением оставить Киев и отойти на восточный берег Днепра. При этом в ней содержалось требование «при отходе снять и эвакуировать все вооружение укрепрайона, а что по обстановке невозможно вывезти – уничтожить, все мосты через Днепр и другие военные объекты взорвать» (17).

Ф. Гальдер в своем дневнике в этот день отмечает: «Соединения противника в кольце восточнее Киева безрезультатно пытаются прорвать окружение… Воздействие противника на внешнем фронте окружения не наблюдается.

18 сентября. В районе южнее Днепра наши части успешно продвигаются на восток… По-видимому, Сталин отдал приказ стянуть к Киеву все силы, чтобы удержать город. Кажется, у противника большая неразбериха. Наблюдаются лишь разрозненные попытки прорваться в северо-восточном направлении. Русские по нескольким дорогам подводят свои войска от Харькова на Ромны. Первые атаки противника с востока у Ромны отражены» (18).

19 сентября в своем дневнике Ф. Гальдер записал: «Операция на южном крыле фронта развивается вполне успешно. Восточнее Киева создано три котла, которые блокированы нашими крупными силами… Полтава занята… С 12.00 над Киевом развевается немецкий флаг. Все мосты подорваны. В город ворвались три наши дивизии: одна – с северо-востока, две – с юга.

20 сентября. В кольце окружения начинается кризис…

21 сентября. Наши войска занимают господствующее положение на фронте окружения под Киевом; все атаки противника отражены. В северном котле взято большое количество пленных». Складывается впечатление, что Киев был планомерно эвакуирован (19).

На этом существенные записи в дневнике начальника Генерального штаба