Вопреки расхожему мнению, египтяне не были астрологами, они даже не имели концепции Зодиака, на котором, если я правильно понимаю, зиждется современная астрология. Однако у них существовали списки счастливых и несчастливых дней, весьма похожие на те, которые регулярно появляются в наших газетах и указывают, как нам следует вести себя в соответствии с гороскопом.

Египтяне делили день на три части и обозначали каждую часть либо знаком «хорошо», либо знаком «плохо». К примеру, на четвертый день месяца «паофи» мы получаем: «Плохо, хорошо, плохо. Ни при каких обстоятельствах не покидай в этот день свой дом. Родившийся в этот день умрет от чумы». Следующий день, пятый, весьма опасен: «Плохо, плохо, плохо. Ни при каких обстоятельствах не приближайся к женщине. В этот день мужчины должны приносить жертвы богам… Кто родился в этот день, умрет от занятий любовью». Возможно, многие сочли бы подобную смерть не столь уже плохой. Но еще лучшая судьба ожидала человека, родившегося в шестой день этого месяца: «Умереть ему суждено от пьянства».

Другим способом предсказания будущего было гадание по снам. Один из папирусов содержит толкования снов. Привожу некоторые из них:

Если человек во сне:

видит большого кота – хорошо, это к доброму урожаю;

ныряет в реку – хорошо; это означает очищение от всякого зла;

видит свое лицо в зеркале – плохо; это означает другую жену (!);

смотрит в глубокий колодец – плохо, это означает лишение имущества;

Эти толкования совершенно не совпадают с теориями профессора Фрейда. Возможно, египтяне не считали папирусы с толкованием снов настоящей магией; символические образы, которые возникали в снах, могли иметь для них так же мало смысла, как и наши сны для нас. Если мы хотим с уверенностью сказать, что именно египтяне считали подлинным колдовством, мы должны обратиться к их собственным описаниям. Существует древний папирус, который представляет нам прекрасную возможность для этого.

Главное действующее лицо этого рассказа – великий фараон Хуфу из Четвертой династии. Однажды он призвал к себе сыновей и попросил их развлечь его историями об удивительных событиях. Первый сын рассказал ему, как волшебник наказал свою неверную жену. Он вылепил из воска крокодила. Затем бросил изображение в реку, чтобы оно ожило и выросло до размеров настоящего крокодила. Когда любовник жены чародея пришел искупаться, крокодил схватил его. Неверная жена была сожжена.

Вторая рассказанная царевичами история описывает не менее искусного мага, который «свернул» воды озера, осушив тем самым дно – чтобы одна из женщин фараона могла достать украшение, которое уронила в воду. Однако оказалось, что самый великий маг живет во время правления Хуфу, и, когда младший сын сообщил фараону об этом человеке, Хуфу приказал, чтобы мага привели во дворец и чтобы он показал свое мастерство. Старик по имени Джеди предложил совершить истинное чудо: вернуть на место отрубленную голову. Хуфу велел привести преступника и проделать с ним обещанное. Но мудрец возразил: «Не человека, о владыка, мой господин!» – и использовал для фокуса гуся. Мне всегда нравилась эта история, потому что ее дух иной, чем во многих более поздних восточных сказках. Даже приговоренного преступника старый чародей отверг; магию запрещено применять к «скоту богов» – человеку.

Случай с крокодилом особенно интересен, поскольку это очень древний пример колдовства, доживший до наших дней. К тому же он подтверждает наше предположение, что восковые фигурки использовали заговорщики при попытке отнять власть у Рамсеса III. Талантливые «делатели чудес» в истории Хуфу не названы магами; в тексте их именуют «жрец-учитель». Люди с таким званием составляли класс храмовых жрецов, которые изучали священные тексты. Их считали мудрыми учеными, и они зачастую были весьма искусны в магии. Врачи тоже были в некоторой степени колдунами. Всем было известно, что болезнь вызывают либо демоны, либо души умерших, и врач должен знать, как с этим следует бороться. Но самый великий из всех магов, старый Джеди, не был ни жрецом, ни врачом. Он мог вернуть умершему жизнь, он знал число камер в святилище Тота, что было ключом к еще более могущественной магии, и он был способен предсказывать будущее. Знание искусства магии не было привилегией жреческой касты, существовала особая профессия чародея, а также титул, который дословно переводится как «человек-амулет». Такого человека порой включали в состав царской экспедиции, отправленной в пустыню за медью или камнем; мы можем допустить предположение, что этот человек снабжал всех участников амулетами, охранявшими от опасностей безводной пустыни.

Нет, магия не была игрушкой или придворной забавой. Лысые, морщинистые чиновники, платившие врачу за рецепт омоложения – возможно, для того, чтобы завоевать сердце глупенькой девочки, которую куда больше интересовали деньги, – не занимались играми. Магам платил и сам фараон, ибо магия могла служить орудием воздействия на другие государства, и вряд ли мы можем назвать это дипломатией.

Долото и шило

Доказав, что слова «магия», «наука» и «религия» не имеют четко разграниченного содержания, мы начнем наше изучение египетской науки в той же самой критической манере – с утверждения, что науки, как таковой, в Древнем Египте не существовало. Египтяне были весьма искусны во многих практических ремеслах, для многих из которых требовалось использование научных законов, но эти законы формулировались редко – если вообще формулировались. Так же, как и в наши дни, египтяне вполне могли обойтись только технологией, обладая умением что-то делать и не интересуясь тем, почему оно получается как надо.

1. МАТЕМАТИКА

Вероятно, самой близкой к чистой науке в Древнем Египте была математика. Египтяне использовали десятичную систему, в которой единицу обозначала одна черточка. Двойкой были две черточки и так далее, вплоть до девяти. Для десятки существовал отдельный знак, похожий на ворота для крокета. Числа от одиннадцати до девятнадцати обозначались путем добавления к знаку десятки требуемого числа черточек. Число двадцать представляло собой двое «ворот для крокета», число двадцать один состояло из двух «ворот» и одной черточки. Помимо единицы и десяти, еще только несколько чисел имели собственные знаки – сто, тысяча, десять тысяч, сто тысяч и миллион. Для нуля знака не было.

Египетские числа

Египетская система составления чисел была еще более громоздкой, чем римская. Римляне могли записать число 1965 с помощью всего шести знаков. Египтянам для этого требовался двадцать один отдельный символ. На основе египетских цифр мы можем высказать предположение, что вычисление в Египте было утомительным занятием, и это предположение верно.