– Оставайтесь на месте, – сказано это было таким тоном, что Ольга не посмела ослушаться.

Дмитрий сам подошел к опрокинутой треноге, поставил ее, потом поднял лежащий рядом автомат и недоуменно спросил:

– Самодельный автоматный станок?

В отличие от Ольги разведчики сразу поняли его.

– А вот еще, – добавил Злобин.

Луч его фонаря скользнул по стене и остановился на совершенно невиданной конструкции. Три торчащие из бетона металлические рейки соединялись в одной вершине, и в этой же точке к ним с помощью какого-то застывшего клея крепился автомат, точно такой же, какой поднял с пола Дмитрий. Кто-то из стоящих рядом с Ольгой разведчиков, Кожевников или Жилин, изумленно выдохнул, а Злобин сейчас же направил свой фонарь на противоположную стену, где располагалась аналогичная конструкция с еще одним «приклеенным» автоматом.

– Было четыре вспышки, – сказал Дмитрий очередную непонятную фразу, потом зажег свой фонарь, посветил по сторонам и, наконец, направил луч в потолок.

Там (Ольга не поверила своим глазам) висел четвертый автомат. Сначала ей показалось, что оружие просто висит в воздухе, но потом она разглядела торчащие из бетонного свода металлические кронштейны, к которым и крепился автомат с помощью все того же полупрозрачного клея.

– Как же оттуда стрелять? Как он вообще туда залез? За что держался? – растерянно спросил Жилин. Он даже наклонил голову, силясь понять, как добрался стрелок до четвертого автомата.

– Успокойся. Здесь никого не было. Это самострелы, – ответил ему Злобин.

– Самострелы? – переспросил Жилин. – Что же, они так прямо сами и стреляли?

В последнем вопросе Ольга уловила страх, но Жилин, похоже, и не пытался скрывать, как он напуган.

– Фагот, напомни, – не оборачиваясь, ответил Дмитрий, но затем все-таки повернулся к Ольге: – Ольга Максимовна, а во время ваших экспериментов с пришельцем не было случая, чтобы автоматы, пистолеты или гранатометы сами по себе открывали огонь?

– Вы шутите?!

Но Дмитрий не шутил. Это было видно по его лицу. Он искренне верил в свои слова. Верил, что развешенные по стенам тоннеля автоматы сами по себе открыли огонь, как до него Кожевников поверил в самопроизвольно стреляющий гранатомет. Ольга с опаской попятилась, но уже на втором шаге наткнулась на монументальную фигуру старшины Кожевникова и остановилась. К счастью, Дмитрий больше не смотрел на нее. Вынув нож, он пытался расковырять застывшую массу на вершине треноги, но схватившийся клей не поддавался. Всякий раз лезвие, которое с одинаковой легкостью рассекало бумажный лист и черенок саперной лопатки, соскальзывало с него, не оставляя даже царапин.

Наконец он оставил свое занятие.

– Любопытный материал. Ольга Максимовна, вы прежде встречали что-нибудь подобное?

Ольга молча покачала головой. Хотя в вопросе Дмитрия не чувствовалось угрозы, ей отчего-то стало не по себе.

Тем временем Злобин снял висящий под потолком автомат. Он подпрыгнул, ухватился за оружие двумя руками и сорвал его с поддерживающих кронштейнов. Ольга поняла, зачем ему это понадобилось, когда Злобин отсоединил магазин и принялся вытаскивать оттуда оставшиеся патроны. Всего патронов набралось ровно десять: четыре в автомате под потолком и по три в автоматах на стенах (Злобин не стал отрывать их, а лишь отсоединил магазины), поднятый с пола автомат оказался пустым. Все собранные патроны Злобин вставил в один магазин и, присоединив магазин к автомату, протянул оружие Кожевникову:

– Держи, Фагот. Боезапас невелик, но по дороге, может, еще наберем.

Он даже попытался улыбнуться, но Кожевников не поддержал его сомнительную шутку.

– На фиг такое счастье, – пробормотал он, принимая у Злобина автомат. – Лучше дойти до конца с десятью патронами, чем снова угодить в какую-нибудь западню.

– Это уж как повезет, – заметил Злобин.

Дмитрий внимательно наблюдал за их диалогом.

Ольге даже показалось, что он собирается что-то сказать, но на этот раз промолчал.

– Ну что, идем дальше? – нерешительно спросила она.

Место, где недавно произошла ожесточенная перестрелка, сейчас выглядело безопасным. Тем не менее Ольга ощущала здесь неосознанный страх. Впрочем, если отбросить психологические уловки, страх был вполне осознанным. Она боялась, потому что чувствовала на себе чей-то пристальный, враждебный взгляд. Словно, кроме разведчиков, рядом находился еще кто-то. Кто-то невидимый, бесплотный, но от этого не менее опасный.

* * *

«Крепче».

– Что? – переспросил Фагот.

Шагавшие перед ним Жила и Чугун стремительно обернулись.

– В чем дело? – насторожился лейтенант.

– Да нет, показалось, – виновато пробормотал Фагот.

Действительно, показалось. Глухой скрипучий шепот, раздавшийся в его голове, и близко не походил на голоса парней, тем более на звонкий голос врача Крайновой.

«Крепче!»

На этот раз шепот прозвучал как приказ. Фагот вздрогнул, рефлекторно стиснув полученный от Злого автомат.

«Так и держи».

Одновременно с шепотом в ушах или уже в мозгу Фагот почувствовал вибрацию оружия. Автомат, как живой, дрожал в его руках и, как живой, разговаривал с ним. Фагот шарахнулся в сторону, едва не выронив оружие, и сразу же услышал повелительное:

«Держи, если хочешь жить!»

Он сжал автомат с удвоенной силой, с удивлением ощутив идущее от него приятное, успокаивающее тепло. Согревающий поток просачивался сквозь пальцы и поднимался выше, быстро заполняя все тело. Разливающееся по жилам тепло не только согревало, но и выдавливало страхи и переживания последних часов. В омытом живительным потоком сознании для паники и страха просто не осталось места. Вместе с теплом по телу распространилось ни с чем не сравнимое блаженство, которого Кожевников не испытывал никогда. Ему даже стало удивительно, как это он едва не выпустил из рук такой чудесный автомат. А автомат продолжал говорить с ним, но Фагот больше не вздрагивал от неожиданности, а внимательно слушал его советы, исключительно дельные советы.

«Будь осторожен со своими друзьями», – сказал автомат. А когда Фагот насторожился, последовало объяснение: «Они не забыли, что это ты обрушил тоннель, отрезав им путь наружу. И никогда этого не забудут».

«Это не я! Гранатомет выстрелил сам! Я тут ни при чем!» – хотел сказать Фагот, но автомат перебил его:

«Ты думаешь: они поверили твоим жалким оправданиям? Не будь дураком! А если кто и поверил, то врач с лейтенантом уже давно их переубедили».

Действительно, Крайнова не поверила ни одному его слову. Кожевников заметил это по ее лицу и недоверчивому взгляду. Хотя ничего и не сказала. Не сказала ли? Может, он просто не услышал? Или она хотела, чтобы он не слышал?