Вдруг над мостовой приподнялась чугунная крышка канализационного люка и с громким стуком упала в сторону. Ричардс крикнул: «Не стрелять!», и вовремя — капрал Ведка и рядовой Оиши уже развернули на звук стволы своих ружей.

— Всем смотреть перед собой! — приказал Хейл, чтобы его люди не прекращали следить за периметром.

Обернувшись, он увидел, что Ричардс присел на корточки рядом со смутно различимым в темноте проводником и о чем-то с ним разговаривает. После приказа Ричардса группа пришла в движение.

В соответствии с заранее установленным порядком первыми под землю спустились «часовые» с «фараями», автоматическими карабинами М-5А2 и ружьями «россмор», оставив держать оборону тех, у кого были «беллоки», реактивные гранатометы и единственный миниган — многоствольный скорострельный пулемет. Под конец ушли и они.

Хейл спустился в люк последним, нащупал ногами железные скобы на стене и передал свой «фолсом» рядовому Таннеру. Самому сильному бойцу в группе и счастливому обладателю минигана.

Хейл перевернул чугунную крышку, со скрежетом протащил ее по мостовой и опустил обратно. Группа могла похвастаться тем, что благополучно покинула место высадки. Достижение, резко повысившее шансы на успех — от абсолютно невозможных до крайне маловероятных.

Когда Хейл спустился в сточную трубу, ему первым делом ударил в нос запах сырого, затхлого воздуха. Единственным источником света был факел, вставленный в трещину в кирпичной кладке. Хейл спрыгнул на дно, разбрызгав вокруг черную грязную жижу. Таннер вернул ему карабин.

Сцена, участниками которой стали разведчики, была сюрреальной, если не сказать больше. «Часовые» выстроились спиной к стене, и их придирчиво осматривала молодая женщина. Вот только слово «осматривала» здесь не совсем подходило. После беглого взгляда женщина обнюхивала каждого солдата так, как это делает дружелюбно настроенная собака.

У женщины были неровно остриженные светлые волосы и курносый нос, ее одежда состояла из кожаной куртки, обтягивающих джинсов и высоких ботинок на шнуровке.

— Ее прозвали Ведьмой, — объяснил Ричардс, когда женщина перешла от Купера к Самсону. — У нее необычайно тонкий нюх, а тут это порой очень полезно. Запомнив запах человека, она может распознавать его в кромешной темноте.

— Понятно, — сказал Хейл, наблюдая за процессом. — И поэтому ее прозвали Ведьмой?

— Нет, — ответил Ричардс, — это из-за татуировок.

Только теперь Хейл заметил татуировки, которые покрывали лицо, шею и руки Ведьмы. Раньше ему казалось, что это просто игра света от дрожащего пламени факела. В основном это были символы, имеющие религиозный или оккультный смысл, — всевозможные пентаграммы, треугольники, астрологические знаки, полумесяцы, а также египетский крест в самом центре лба.

— Значит, это не просто украшения? — спросил Хейл.

Кивнув, Ричардс продолжал наблюдать, как Ведьма подвергает необычному досмотру смущенного рядового Переса.

— Да. Ведьма считает, что эти символы защищают ее от энергетических зарядов химер, и не исключено, что это действительно так. Сам увидишь, она не носит бронежилет, но на ней ни единой царапины. А здесь это говорит о многом.

Завершив осмотр рядовых, девушка перешла к офицерам.

— Стой спокойно, — предупредил Ричардс Хейла. — Теперь твоя очередь.

Хейл послушно застыл. В пристальном взгляде зеленых глаз Ведьмы отразилось удивление. Девушка, несмотря на татуировки, обладала незаурядной привлекательностью, и от нее веяло животным магнетизмом.

— У тебя глаза как у вонючки, — ровным голосом произнесла она. — И я чую запах вируса. У остальных он тоже есть, но не такой сильный.

Хейл не знал, что сказать, поэтому промолчал. Ведьма обнюхала его руку до самого плеча, задержалась на мгновение, затем лизнула ему шею. Это было что-то новое, нечто чувственное, и теперь Хейл уловил ее собственный запах. То был не аромат душистого мыла, как у Касси, — от Ведьмы исходил острый мускусный запах, он тоже возбуждал, но по-другому.

— У тебя такой же вкус, как у химер, — сказала Ведьма, отступая назад. — Ты знаешь, что меняешься?

Хейл пожал плечами.

— Мне сделали прививку. Поэтому и меняюсь.

Ведьма с сомнением посмотрела на него, словно решая, сказать ли что-то еще, затем повернулась к Ричардсу.

— До базы отсюда две мили, — сказала она. — Первые полторы — очень опасные.

— Будем наготове, — заверил Ричардс. — Показывай дорогу.

Ведьма пошла первой, за ней двинулись Ричардс, Кавецки, Хеннинг, Ведка, Оиши, Перес, Обо, Купер, Самсон, Дейна, Таннер и Хейл.

Порядок определялся характером возможных опасностей, типом оружия каждого «часового» и правилом ставить в голову и в хвост по офицеру.

Сначала идти было легко: главный тоннель имел высоту не меньше восьми футов и был настолько широким, что в нем спокойно могли пройти бок о бок три человека. Чего, впрочем, Ричардс и Хейл никогда бы не допустили. «Часовые» должны были идти, растянувшись в редкую цепочку, чтобы при взрыве гранаты пострадал только один человек, максимум — двое.

Скудное освещение обеспечивали прикрученные к дулам фонарики. Пятна белого света беспорядочно бродили по потолку, стенам и полу, иногда накладываясь друг на друга. Колонна из двенадцати человек шла за проводницей по подземному миру.

Наконец Ведьма остановилась перед жерлом трубы фута четыре в диаметре, расположенной на уровне пояса. Оглянувшись назад, словно проверяя, что «часовые» по-прежнему с ней, Ведьма нырнула в трубу и скрылась в ее чреве.

Все сняли со спины второе оружие и убрали его в холщовые мешки, которые каждому предстояло тащить за собой волоком, чтобы не зацепиться стволом за какое-либо препятствие. Хейл был не в восторге от того, насколько уязвима будет группа в трубе, но рассудил, что Ведьма выбрала этот путь только потому, что другого не существовало. Прошло целых пять минут, прежде чем группа наконец оказалась в трубе. Хейл полз на четвереньках последним, волоча за собой карабин М-5А2 и неуклюже сжимая ружье. Дно водостока было сухим, — до поры, когда начнет таять снег и потекут весенние ручьи, было еще неблизко.

В луче фонарика, закрепленного под дулом «россмора», Хейл видел мешок ползущего впереди Таннера и подошвы его огромных ботинок. Продвижение было мучительно медленным, и Хейлу было не по себе от столь тесного пространства.

В одном месте он вынужден был переползать через полуразложившийся крысиный труп. Но в прошлом ему приходилось делать и кое-что похуже — гораздо хуже. Хейл продвигался вперед, войдя в ритм, и ситуация начинала казаться ему не такой уж мрачной.

— Прыгуны!

Ведьма крикнула это по рации, которую дал ей Ричардс, но душераздирающий визг было слышно и без всяких раций. Химеры размером с кошку прыгали из вертикальных колодцев в трубу, которую считали своей вотчиной. Пожалуй, это было худшее, что только могло произойти: «часовые» не могли стрелять, иначе обязательно перебили бы друг друга.