Четвертый по счету отдельный мотострелковый полк Группы советских войск на Кубе был сформирован на базе 134-го гвардейского мотострелкового Ленинградского полка 45-й гвардейской мотострелковой Красносельской ордена Ленина Краснознаменной дивизии Ленинградского ВО. Им командовал полковник Григорий Иванович Коваленко. Полк был сформирован еще в 1934 году и с боями достойно прошел через горнило Великой Отечественной.

Вернемся, однако, к тем событиям 1962 года, которые предшествовали «кубинской эпопее» советских войск…

Шел второй год моего командования полком. В конце мая мне позвонил командир нашей 64-й дивизии генерал-майор Иван Калистратович Колодяжный и сообщил, что ожидается прибытие главнокомандующего Сухопутными войсками маршала В. И. Чуйкова и командующего войсками Ленинградского военного округа генерала армии М. И. Казакова. Посещение войск такими крупными военачальниками – событие не рядовое. Комдив предупредил, что маршал В. И. Чуйков будет лично беседовать со мной. «Подготовьтесь, проверьте расчеты на выход по тревоге и обеспечьте, чтобы все офицеры были на своих местах», – наставлял Иван Калистратович.

Личный состав полка в те дни как раз заканчивал обслуживание техники после майского парада в Ленинграде и постановку ее на консервацию. И хотя полк был сколочен и хорошо подготовлен в тактическом отношении, волнение не покидало меня. Василия Ивановича Чуйкова, прославленного советского полководца, выдающегося военачальника, фронтовика, хорошо знали в войсках. Маршал отличался очень крутым характером и жестко спрашивал за упущения по службе. Василий Иванович особое внимание уделял разведке. Это по его инициативе в дивизиях были созданы разведывательные батальоны, способные вести радиотехническую и иные виды разведки, десантироваться в тыл противника.

Утром следующего дня в расположении дивизии появились маршал В. И. Чуйков и генерал армии М. И. Казаков в сопровождении нескольких генералов и офицеров. Не успел я представиться главкому, как он первым поздоровался со мной. Взяв меня за плечо, маршал отечески спросил:

– Ну как, натурально здоров?

– Здоров, – коротко ответил я.

Отделившись от основной группы генералов и старших офицеров, мы с В. И. Чуйковым пошли по гаревой дорожке. В течение нескольких минут он слушал мой доклад о состоянии полка, укомплектованности личным составом и вооружением, об уровне подготовки офицеров и солдат. Затем Василий Иванович заговорил о больших учениях, на которые планируется послать наш полк, но только в ином организационном составе. Мне он предложил занять должность командира переформированного полка.

– Не растеряетесь? – спросил он в упор. И сразу же, не дожидаясь моего ответа, продолжил: – Вам придется действовать самостоятельно, а возможно, и воевать. А на войне – как на войне. Сам принимаешь решение, сам организуешь его выполнение. Ну что, не напугал я вас?

Мне хотелось ответить с достоинством, но получилось как-то обыденно:

– Оказанное доверие оправдаю.

Василий Иванович удовлетворенно кивнул и после небольшой паузы поинтересовался:

– Откуда родом?

– Сибиряк! Из Омской области, – рапортовал я.

– В самую трудную минуту выручили Родину сибиряки под Сталинградом, – оживился маршал.

Речь шла о дивизии полковника Гуртьева, воевавшей в составе знаменитой 62-й армии, которой командовал Василий Иванович. Сформированная в Омске на базе пехотного училища, эта дивизия, прибыв в Сталинград, обороняла тракторный завод. Стойкость и мужество сибиряков были изумительными, а об их подвигах на фронте слагали легенды.

Мы вернулись в штаб дивизии. Я остался в приемной, а маршал с группой генералов и офицеров проследовал в кабинет комдива. Через несколько минут меня пригласили зайти. Там я узнал, что идет процесс формирования отдельных мотострелковых полков и меня предполагается назначить командиром 400-го отдельного мотострелкового полка. В течение почти двух часов собравшиеся вместе со мной обсуждали кандидатуры всех должностных лиц вплоть до командиров рот.

Выйдя из кабинета комдива, я увидел в приемной полковников А. С. Токмачева, В. П. Некрасова и Г. И. Коваленко.

«Ну что? Куда?» – последовали вопросы. Я пожал плечами, мол, плановые учения где-то на Севере. Среди предположений возник вариант участия в учениях, на которых планировалось испытать термоядерное оружие.

Уже на следующий день закипела работа по формированию нового полка. Офицеры и личный состав подбирались со всего округа, однако костяк составлял наш 197-й гвардейский полк.

В начале июля формирование полка было завершено. Личный состав для направления в командировку отбирался индивидуально из наиболее достойных, дисциплинированных военнослужащих только второго и третьего годов службы. Молодых солдат не брали.

Технику новый полк получил всю новую. Автомобили ЗиЛ шли прямо из Москвы с завода имени Лихачева. Гнали их за 700 километров, обкатывали в пути и предоставляли нам. Специальная комиссия принимала технику. Автомобили ГАЗ-66 поступали с окружной базы хранения, самоходные установки также поставлял округ. Средства связи мы получили новенькие с центральных и окружных складов Ленинградского военного округа.

Параллельно с получением новой техники мы вели интенсивные занятия по боевой подготовке. Особое внимание уделялось боевому сколачиванию подразделений, так как их состав значительно обновился за счет отобранных военнослужащих из других частей округа. Тактическую подготовку рот и батальонов мы заканчивали учениями с боевой стрельбой, стремясь добиться высокой подвижности и маневренности.

Некоторые подразделения приходили в полк даже из других военных округов. Так, танковый батальон под командованием подполковника А. С. Ширяева прибыл к нам из Чугуева, Киевского военного округа, прямо в Лиепае. Я сам принимал его там, контролировал загрузку и выход в море. Батарея ПТУРС – совершенно новые боевые машины – пришла из Московского военного округа. Оттуда же прибыли зенитные батареи.

Новый сформированный нами 400-й отдельный мотострелковый полк был бригадного состава. В него входили три мотострелковых батальона, танковый батальон, батарея САУ-100, артиллерийский дивизион 152-мм гаубиц, зенитная батарея орудий С-60, зенитная батарея зенитно-пулеметных установок, инженерно-саперная рота, рота связи, разведрота, автомобильная рота, рота радиационной и химической разведки, тыл и склады.

Полк обладал очень высокой мобильностью: у нас имелось более ста автомобилей, на которых мы могли поднять все боеприпасы и значительную часть тылового имущества полка.

Забегая вперед, хотелось бы отметить, что тактических ракет «Луна» в нашем полку не было: дивизионы ракет «Луна» организационно входили в состав трех других отдельных мотострелковых полков, дислоцированных в западной части Кубы. Дело в том, что в зоне ответственности нашего полка стоял дивизион береговых ракет «Сопка». Первоначальными планами предполагалось в бухте Ниппе базировать наши подводные лодки. Прикрывать пункт базирования подводных лодок как раз и должен был дивизион ракет «Сопка», размещавшийся на командной высоте на берегу бухты. Кроме того, недалеко от военно-морской базы Гуантанамо стоял полк фронтовых крылатых ракет, дальность полета которых достигала 180 километров. Вот эти силы и предназначались для поражения морских целей противника – десантно-высадочных кораблей, кораблей охранения десанта – на подходе к острову. Поэтому в Генеральном штабе и было принято решение о нецелесообразности иметь в мотострелковом полку в Ольгине еще и ракетный дивизион.