немного коснусь широких, почти неограниченных возможностей развития, которые ведут нас на Дальний Восток.

В случае перемены ориентации нам даже не придется прибегнуть к силе в значительных масштабах, и мы сможем в какой-то степени поддерживать видимость хороших отношений с большевиками до последнего момента. В качестве предлога для военного наступления мы в любой момент можем воспользоваться царящей здесь бесхозяйственностью либо сослаться на урон, который здесь постоянно наносится нашим интересам. Любое наше сколько-нибудь значительное военное наступление – даже не обязательно направленное против обеих столиц – автоматически приведет к падению большевиков, после чего, так же автоматически, образовавшуюся пустоту немедленно заполнят новые правительственные органы, которые мы будем держать наготове и которые будут целиком и полностью состоять у нас на службе.

Конечно, нам придется чем-то за это заплатить, если не сразу, то впоследствии. У тех друзей, которые могут здесь у нас обнаружиться, наверняка возникнут возражения против карты России, начертанной Брест-Литовским договором. Они, быть может, уже сумели духовно отделиться от Польши, Литвы и Курляндии, они могут даже смириться с отказом от Ливонии. Но вот отделение Эстонии вызовет – из-за Ревеля – большую горечь, а постоянное отделение от России Украины следует считать невозможным, и это нужно принять за политическую аксиому. Тем немцам, которые уже что-то вложили в Украину, трудно будет согласиться с требованием вернуть ее России; те же, кто считал отделение Украины временным военным мероприятием, вполне смогут свыкнуться с мыслью о новом повороте дела.

Конечно, я прекрасно понимаю, что мне доступна лишь часть картины. Решения могут принимать только те, кто видят всю картину в целом и знают все различные взаимосвязи и отношения. Тем не менее я желал и считал необходимым описать ту часть, за которую я отвечаю, и описать так, как я ее вижу и понимаю.

Мирбах

Раздел II

Документы архива заграничной агентуры Департамента полиции

От редактора-составителя

Публикуемые документы хранятся в различных зарубежных архивах. В коллекции Г.А. Алексинского в Бахметьевском архиве при Колумбийском университете (Нью-Йорк) находятся два доклада Заграничной агентуры Департамента полиции. Они представляют собой четыре исписанных рукой Алексинского листа бумаги. Оригиналы документов, на которые ссылается Алексинский, в Бахметьевском архиве отсутствуют. Не выявлены они и в других архивах. В подобных случаях всегда приходится допускать возможность фальсификации, хотя тексты документов кажутся правдоподобными.

Впервые документы были опубликованы в 1923 г. в Париже в книге Алексинского «От царизма к коммунизму» (Du Tsarisme au Communisme). Алексинский (1879 – 1967) в свое время был большевиком, депутатом социал-демократической фракции 2-й Государственной думы, заметным оратором. От большевизма вскоре отошел. В феврале 1915 г. он выступал в Швейцарии с лекциями о финансовой поддержке немцами и австрийцами украинских и грузинских революционеров, в апреле опубликовал статью о поддержке А. Парвусом Союза освобождения Украины, обратив внимание читателей на то, что Парвус указывает на Ленина как на еще одного сторонника самоопределения украинского народа.

Видимо, в сентябре 1915 г. состоялась беседа Алексинского с Г.В. Плехановым. Приводим содержание этой беседы в записи Алексинского.

ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ Е.А. АЛЕКСИНСКОГО С Е.В. ПЛЕХАНОВЫМ.

ЖЕНЕВА, 1915 Г.

Г[еоргий] В[алентинович] находит, что мои разоблачения о связях б[ольшеви]ков с немцами имеют чрезвычайно важное значение для борьбы с пораженческими и германофильскими тенденциями среди эмиграции. По мнению Г[еоргия] В[алентиновича], Ленин схватился за войну как за единственное для него средство добиться своих целей. Если бы не вспыхнула война, то вопрос о его дезорганизаторской роли в русском рабочем движении был бы поставлен на Междунар[одном] социалистическом конгрессе, который, наверное, осудил бы Ленина и исключил бы его из Социалистического Интернационала, как в свое время были исключены Бакунин и К°. Война помешала созыву Конгресса и спасла Ленина от исключения из рядов Соц(иалистического] Интернационала. Ленин за это должен быть благодарен Вильгельму II и германским милитаристам, спровоцировавшим войну. Естественно, что Ленин должен «из простой благодарности», – сказал полушутя Г.В., – желать им победы, а России и союзникам поражения.

На мой вопрос: допускает ли Г.В. получение пораженцами финансовой поддержки от немецкого правительства, Г.В. ответил, что вполне допускает, ибо знает, что уже во время русско-японской войны Ленинский центр не брезговал помощью японского правительства, агенты которого в Европе помогали распространению ленинских изданий. В этом тогда же, то есть во время русско-японской войны, признался Г[еоргию] В[алентиновичу] ближайший сотрудник Ленина, [В.Д.] Бонч-Бруевич.

Что касается Парвуса, то, по мнению Г.В., Парвус вообще человек нечистоплотный. Он обвинялся в растрате партийных денег и ради денег способен пойти на службу к немцам.

Г. В. не удивляется лицемерному крику, который подняли против меня пораженцы и немецкие наемники после моих разоблачений о них. «Вы, – сказал мне Г.В., – нанесли им такой удар, что они, конечно, в бешеной злобе против Вас. Но это неизбежно, за смелое и честное выступление против подлецов (sic) подлецы не могут не мстить. Но зато порядочные люди и честные социалисты будут с вами». Г.В. обещал мне свою полную поддержку и на прощание обнял меня.

N.B. Это запись разговора, который был у Алексинского с Г.В. Плехановым в Женеве во время совещания социал-демократов и эсеров-оборонцев, в результате которого в августе 1915 г. была создана антипораженческая группа «Призыв».

ДОПОЛНЕНИЕ

(К ЗАПИСИ БЕСЕДЫ С Е.В. ПЛЕХАНОВЫМ)

Плеханов пожелал говорить со мною о деле Парвуса и моих разоблачениях с глазу на глаз, ибо, как он выразился, дело это чрезвычайной важности, и надо, чтобы возможно меньшее число нескромных ушей могло слышать то, чего им слышать не надо.

Кроме того, Плеханов предвидел жесточайшую полемику по этому поводу в социалистических кругах, бешеные атаки на меня пораженцев и германских агентов. Плеханов сказал, что он уверен, что меня эти атаки не поколеблют и я буду продолжать начатые разоблачения. Но он опасался, что даже не все оборонцы, эсдеки и эсеры, найдут в себе достаточно мужества устоять перед натиском германофилов и немецких агентов. Некоторые окажутся слабонервными и начнут говорить: зачем эти разоблачения? Они компрометируют партию. К чему выносить сор из избы и пр.?

Надо быть готовым к этому «припадку малодушия» у некоторых из наших товарищей.

Я ответил, что руковожусь своей совестью и своим сознанием долга социал-демократа революционера. Разоблачать грязную измену не перестану. Плеханова за моральную поддержку сердечно благодарю. Мы уговорились с Плехановым о переписке по поводу дальнейшего развития «событий».

Г. Алексинский[294]

В 1916 г. Алексинский открыто обвинял в сотрудничестве с немцами и Ленина, и некоторых других большевистских руководителей. Понятно, что широкой популярностью кампания Алексинского не