Джимми входит.

Фрэнки М. нет в кровати.

Его вообще нет в комнате.

Джимми Малыш подавляет выброс адреналина, вскидывает руку с револьвером и обводит им все пространство комнаты – слева направо.

Машины нет.

Потом до его слуха доносится плеск воды.

Старый ублюдок под душем и даже не слышал, как выбили дверь.

Джимми видит, как пар поднимается из-под двери ванной.

Он усмехается.

Ничего сложного.

И чисто.

Джимми ногой открывает дверь.

Он держит револьвер тридцать восьмого калибра обеими руками, как это делают опытные федералы.

Вот только в душе никого нет. За прозрачной занавеской никого не видно.

Левой рукой он дергает занавеску.

И видит записку – вместе с датчиком – на стене душевой кабины.

Джимми хватает записку и читает: «Думаешь, что имеешь дело с ребенком?»

Он кидается на пол.

Потом по-пластунски выползает из ванной.

Карло уже сидит, привалившись к стене, и прижимает одну руку к ране на плече, но кровь просачивается между пальцами, а другой рукой он едва удерживает револьвер.

Поли лежит на балконе, стонет, держится за правую ногу и смотрит на Джимми, как раненый солдат на плохого офицера. Мол, во что ты втравил нас и как собираешься вытаскивать отсюда?

Отличный, черт подери, вопрос, думает Джимми, стараясь не высовываться и все же разглядеть что-нибудь между железными прутьями балкона. Ему не видно, откуда стреляют. Он ждет хоть какого-то движения, может быть, отражения, хоть чего-нибудь, однако нет ничего такого, что могло бы ему помочь. Он знает лишь, что следующая пуля может размозжить ему голову. С другой стороны, если бы Фрэнки М. хотел кого-нибудь убить, и Карло и Поли уже не было бы в живых.

А что с Джеки и Тони? Джимми смотрит вниз, пытаясь отыскать взглядом их машину, и видит, что они с поднятыми вверх головами сидят на передних сиденьях и держат в руках оружие. Он делает жест рукой, мол, оставайтесь на месте, не двигайтесь.

– Мне нужен врач, – хнычет Поли.

– Заткнись, – шипит в ответ Джимми.

– Я истеку кровью! – кричит Поли.

Не истечешь, думает Джимми, взглянув на его ногу. Пуля не задела артерию – она остановила его, но не убила.

Забавляешься, Фрэнки Машина!

Фрэнк лежит на крыше стоящего через дорогу зернохранилища. Винтовку он закрепил на нижнем изгибе «з» на большой вывеске.

Он держит юнца на мушке и целится ему в лоб. Кто этот парнишка, который как будто старается стать меньше ростом?

Ничего у него не получается, думает Фрэнк.

Раненного в ногу парнишку он тоже не знает, и это понятно. Слишком тот молод, чтобы ему приходилось с ним вместе работать, думает Фрэнк. Или сказываются годы – все выглядят юными.

Тот, что скорчился, настроен серьезно. Он совершил ошибку, но он не дурак. Дурак бросился бы бежать. А этому парню хватило ума лечь на пол и ползти. Да и теперь он неплохо держится – осматривается, не паникует, не суетится из-за раненых ребят, контролирует их, в парнишке что-то есть.

Фрэнк видит это по его глазам.

Парнишка думает.

Думающие люди опасны.

Так сними его, думает Фрэнк.

Нельзя, чтобы он сидел у тебя на хвосте.

Фрэнк вновь прицеливается и нажимает на спусковой крючок.

Пуля попадает в деревянную раму в полу дюйме от головы Джимми Малыша.

Он вздрагивает, но старается держать себя в руках, и это у него получается.

Какой-нибудь глупец, наверное, решил бы, что Фрэнки Машина промахнулся, но только не Джимми.

Фрэнки Машина не промахивается.

Пуля – мирное послание: я мог бы тебя убить, если бы захотел, но не убил.

Джимми Малыш выжидает пять минут, потом приходит на помощь своей «Убойной команде». Карло одолел шок и теперь в состоянии идти. Он и Джимми помогают Поли спуститься по лестнице и сесть в машину. Кружным путем они выезжают на шоссе, потому что стрельба наверняка разбудила полицейских – такое нечасто случается в сонном городишке, и они должны были сообразить, что в мотеле неладно.

Потом Джимми звонит тому, кому ему очень не хочется звонить.

Он будит Мыша Старшего, спавшего глубоким сном.

– У меня двое раненых, – говорит он.

– И?

– И ничего, – отвечает Джимми. – Он ускользнул от нас.

– Похоже, не просто ускользнул, – говорит Мышь Старший, и Джимми слышит довольную ноту в его голосе.

– Послушайте, – не выдерживает он. – Что мне делать с ребятами?

– Очень припекло?

– Да, черт подери.

– Ладно, – произносит Мышь Старший по-отечески, и Джимми вскипает, чувствуя себя Джимом, мать его, Бакусом из «Бунтаря без идеала». – Ты в двадцати восьми минутах езды от Мексики. Дуй через границу в Мехикали. Держись.

Тремя минутами позже Мышь Старший перезванивает и называет адрес.

– Поезжай. Врач ждет твоих парней. У тебя есть медицинская страховка?

– Что?

– Я шучу, малыш.

Ну да, опен-майк в «Комеди Стор», думает Джимми и жмет на газ. Надеюсь, ты еще не успеешь отгоготать, когда я суну «глок» тебе в зад и нажму на спуск.

Потом Джимми выходит на связь с тем, с кем ему уж совсем неохота общаться.

Этот парень не спит.

Этот парень отвечает после первого же гудка. Очевидно, он сидел около телефона и ждал звонка.

Но не такого звонка.

Этот парень ждал вестей о воссоединении Фрэнки Машины с праотцами. Ему не хочется слышать о том, что Фрэнки Машина все еще на этом свете.

– Скажи своим ребятам, – говорит он, – что пока статус-кво не изменится, их денежный статус тоже не изменится.

О чем это он? – задает себе вопрос Джимми. Мало того, что он ничего не понимает, так он еще и не знает, с кем говорит. У него всего лишь телефонный номер, и он должен докладывать тому, кто берет трубку.

Этому самому придурку с его статусами.

– Все будет сделано, – говорит Джимми. У него нет желания продолжать разговор, тем более что рана Поли опять начала кровоточить. Поли весь пол залил кровью.