Покрышкин, сказав Олиференко, что попробует поговорить, заторопился к своим. Погрузившись в «Виллис», Крюков, Глинка, Семенишин и Покрышкин в сопровождении адъютанта направились в штаб армии. Ехали по извилистой проселочной дороге вдоль берега Кубани. С волнением всматривался Александр в знакомые места. Вот краснодарский пляж. Сюда он часто заглядывал до войны: поплавать в теплой речной воде, попрыгать в воду с вышки, погонять с ребятами на песке в футбол. Вон и сейчас на пляже уже собирается народ… Потом его мысли переключились на Олиференко. Вспомнилось, как трудно ему самому дался переход в истребители, и, если бы не моральная поддержка со стороны известного летчика-испытателя Супруна, не продолжительные беседы с ним тогда, за несколько лет до войны, во время отдыха в Хосте, неизвестно, как бы все и обернулось. А кто поможет Олиференко?

Его боевые товарищи шутили, строили догадки – зачем их вызвали в штаб армии, но Саша слушал их рассеянно. К тому же он чувствовал себя неважно – простудился, болело горло.

По прибытии в штаб адъютант привел их в сад возле дома, усадил за добротный, грубо сколоченный стол, официантка тотчас принесла закуски и полный чайник красного сухого вина. Капитан предложил им не торопиться, плотно закусить, совещание у генерала закончится, и тогда он их пригласит.

Летчики испытывали небывалые ощущения. От осознания, что не нужно лететь на боевое задание, что в спокойной обстановке можно выпить, закусить, а главное, что на таком уровне интересуются их делами, на душе стало просто благостно.

Они завтракали часа полтора, Саша успел даже побывать у врача, когда появился адъютант и предложил летчикам пройти к командующему. Они вошли в большой, просторный кабинет. Приветствуя их, генерал каждому пожал руку и пригласил рассаживаться. Летчики скромно расположились на стульях вдоль одной из стен кабинета, а Вершинин присел на стул напротив, в конце большого, обитого зеленым сукном стола. Странно было видеть этот довоенного производства стол в кабинете командующего – словно и войны никакой нет, а они собрались на производственное совещание.

– Ну что, товарищи, давайте посоветуемся, – просто начал Вершинин, живо вглядываясь в сидящих перед ним фронтовиков своими светлыми, цепкими глазами, – как нам лучше бить врага в воздухе.

Впервые Саша видел командующего так близко. В сорок втором, когда Вершинин вручал полку гвардейское знамя, он находился в конце шеренги построенного в линейку полка. Видно было, что за неполный прошедший год у генерала заметно поседели виски.

Вершинин начал с того, что охарактеризовал обстановку на фронте, назвал количество самолетов, которыми располагают обе стороны, а затем остановился на вопросах применения бомбардировочной, штурмовой и истребительной авиации. Самая важная задача сейчас, пояснил он, это завоевание на Кубани подавляющего господства в воздухе.

Из слов генерала отчетливо представлялась общая картина взаимодействия воинских частей, в которую включался и 16-й гвардейский полк – характер заданий, количественный состав групп, расчет времени при патрулировании в воздухе. Оказалось, что все это обусловливалось не прихотью командира полка Исаева, хотя и от него многое зависело, а конкретной обстановкой на фронте и планами вышестоящего командования.

Теперь, продолжал Вершинин, когда количество самолетов возросло, бомбардировщики и штурмовики будут действовать массированно. Это позволит им успешнее обороняться, но это также потребует изменения в тактике истребителей. Ну что ж, можно изменить, теперь ведь не сорок первый год. Теперь мы располагаем большим количеством истребителей и в состоянии не только посылать их группами на сопровождение бомбардировщиков, но и держать постоянно определенное их количество над передним краем, а также организовывать перехваты вражеских бомбардировщиков на подходе к линии фронта.

– Раньше противник навязывал нам свою волю, – подчеркнул генерал, – а сейчас пусть он приспосабливается к нашей тактике. Разве от хорошей жизни «юнкерсы» стали сбрасывать бомбы, не доходя до цели и куда попало, даже на своих? Нет! Просто враг потерял численное преимущество. Он все больше теряет веру в свои силы, и тут самое время нам захватить инициативу в свои руки!

У Покрышкина чуть не вырвалось: «Правильно».

– Ну, а что вы по этому поводу думаете? – спросил у летчиков генерал. – Кто хочет высказаться? Покрышкин?

Саша стал по стойке «смирно», одернул гимнастерку.

– Скажу несколько слов о тактике, – начал он своим глуховатым баском. – Полностью согласен с вашей мыслью, товарищ генерал, о значении высоты для достижения успеха в воздушном бою. В этой связи не могу согласиться с правильностью приказа, в котором нам ограничили скорость патрулирования над передним краем. В результате скорость настолько мала, что она нас сковывает и не позволяет быстро переходить на вертикаль, когда завязывается воздушный бой.

В подтверждение этой мысли он привел несколько примеров из своей боевой практики. Потом перешел к другому вопросу: почему летчикам-истребителям не засчитывают те сбитые самолеты, которые падают на вражеской территории. Получается так: истребители будут встречать немецкие бомбардировщики на подходе к линии фронта, сбивать их, а им не будут засчитывать эти сбитые самолеты. Неслучайно многие летчики стремятся завязывать бой над своей территорией.

Поднял он и ряд других вопросов, как, впрочем, и его товарищи.

Вершинин всех внимательно выслушал, сделал себе пометки в блокноте, поблагодарил летчиков и объявил совещание закрытым. Летчики поднялись и направились к выходу. Тут командующий остановил Покрышкина и попросил его остаться.

Когда все вышли, он предложил Александру сесть за стол и сам сел напротив.

– Я слышал, что вы разрабатываете новые тактические схемы ведения боев и заносите их в специальный альбом? – спросил Вершинин, и в уголках его рта появилась легкая улыбка.

– Так точно, товарищ генерал, – охотно согласился Александр и достал из планшета предусмотрительно взятый альбом.

Вершинин стал внимательно его рассматривать, изредка обмениваясь с Покрышкиным короткими репликами. Они понимали друг друга с полуслова. То, над чем капитан бился месяцами, генерал решал тут же, на ходу, несколькими точными замечаниями.

Беседуя с капитаном, командующий по привычке исподволь к нему присматривался. Он сразу понял, что многое из того, что предлагает капитан, было уже известно. Воюя на крайнем южном крыле огромного фронта, проходящего через всю страну с Севера до Юга, Покрышкин, естественно, не мог знать, что там, на Севере, одновременно с ним другие, такие же ищущие, творчески мыслящие летчики думали над теми же тактическими вопросами.

Например, летом сорок второго летчики Юго-Западного фронта, летая на «ЛаГГ-3», тоже отказались от троек и стали применять пары, выравнивали их фронтом над полем боя, эшелонировали патрули по высоте; пользуясь несовершенной техникой, они уже тогда применяли вертикальный маневр. Сама жизнь учила летчиков, и часто они, воюя порознь на разных фронтах, одновременно приходили к одинаковым выводам.