2015 г.

Если говорить о технике решений перестройки национальной экономики, то ключевая позиция заключается в восстановлении монетизации экономики страны. Из инвестиционного и кредитного оборота монетаристы-либералы изъяли около 100 триллионов рублей, и они потенциально находятся «под столом».

Если с верхнего уровня дать Центральному банку России задание поменять эмиссионную политику, построить институт развития не в виде фонда промышленности, где оседают крохотные 50 миллиардов рублей, а в виде нашего проекта «Государственного внебюджетного инвестиционно-кредитного фонда», у которого емкость кредитного портфеля может достигать 100 миллиардов долларов в год, и прокредитовать и крупнейших кредитополучателей, типа естественных монополий, и малый, и средний бизнес, и ипотечные потребности населения для строительства жилья, то экономика отреагирует за несколько месяцев. В том же году будет заметный и даже мощный результат. Данное предложение разработано в виде документов, как мы говорим, «под ключ».

А дальше нужно начать управлять отраслевой структурой, применяя дифференцированные ставки по налогам, на сырье – побольше, на высокие технологии и конечную сборку – поменьше, применяя дифференцированные ставки кредитования, применяя субсидиарные меры, преференцирующие меры, разумеется, государственные. И тогда эффективность национальной экономики начнет возрастать. Такие цепочки технических шагов и решений в области финансов и экономики осуществимы.

Вопрос лишь в том, кто начнет их воплощать в жизнь? Может, Улюкаев, Набиулина, Силуанов, Дворкович или Медведев? В связи с этим возникает вопрос о некотором неизбежном политическом преобразовании в стране. При самом оптимистическом исходе эти решения должен принять президент РФ. Но можно представлять себе и иной ход событий, когда опирающаяся на коррумпированный лоббистский фундамент либеральная политическая часть России будет не просто стоять на консервативных позициях, а займет активную, агрессивную наступательную политику. И это – угроза открытия периода «репрессий» в стране.

Освободиться от подобной грустной перспективы, разумеется, можно, но для этого нечто должно произойти с президентом (смена его либеральной идеологии), с нами, с вами, с обществом, с кадровым корпусом. Нынешняя политическая либеральная команда должна претерпеть кадровые и идеологические изменения. Тогда для России станет возможным освободиться от внешней зависимости.

2015 г.

Неожиданный срыв в американо-западноцентричной внешней политике и экономической линии России, споткнувшейся на «киевском» кризисе, ускорил геополитический и геоэкономический поворот России на Восток. Но с чем она туда поворачивается?

Полусуверенная финансовая система, которая основана на доминировании валютно-экспортной выручки в определении денежно-кредитной политики страны, деформированная структура экспорта, с абсолютно доминирующим сырьевым компонентом, архаичная и все более утрачивающая позиции в высокоэффективных отраслях материального производства, наукоемких, современных, конкурентоспособных в мире. Фактически этот поворот был вынужденным, неподготовленным и зависимым прежде всего от китайского отношения к российским углеводородам. Подписаны многолетние контракты, которые уже на стадии подписания были на грани убыточности. После падения цен на нефть и газ они стали гарантированно убыточными для России не на проценты, а в разы. Россия загнана в угол. И предположение о том, что поворот на Восток – это стратегическая, обдуманная геоэкономическая линия, – неоправданно.

Возможно ли в рамках Евразийского экономического союза создание противовеса утраченным геоэкономическим позициям на Западе? Конечно, нет.

Во-первых, потому, что объемы рынка и неполнота товарообменных перечней в Евразийском экономическом союзе несопоставимы с потребностями страны.

Во-вторых, потому, что российская внутренняя финансовая политика Центрального банка России подрывает позиции и в Евразийском экономическом союзе.

Фактически открылись торговые войны с Казахстаном. Беларусь несет убытки и все больше смотрит на Запад. Мало того, что Центральный банк России наносит колоссальный ущерб внутреннему экономическому развитию России, например, сжимая денежное предложение, кредитно-инвестиционные возможности и откровенно затормаживая экономическое развитие. Как видим, это еще и подрывает позиции России как центра экономической интеграции в Евразийском экономическом союзе.

С другой стороны, очень важно, что в мире рождается второй мировой полюс, заполняя нишу, в которой находился когда-то Советский Союз. Конечно, центр – это Китай. Его экономическая мощь сравнялась с американской, военная мощь быстрыми темпами нарастает. Услуги, которые делает Россия в этом отношении: передавая лицензии на производство передовых образцов вооружения военной техники, разработанных еще в советское время, поставляя «мозги» ученых, которые теперь бегут не на Запад, а в Китай, – позволяют Китаю наращивать этот потенциал геополитической интеграции быстрыми темпами. Россия ни по объемам экономики, ни по темпам развития с китайским потенциалом несопоставима, и разрыв этот только нарастает. Та либеральная модель экономики и финансов, которую Россия реализует, перечеркивает любой позитивный для нее сценарий. Это остаточные планы периода полного внешнего управления России со стороны Запада. На сегодня говорить о полной управляемости уже нельзя, но о половинной говорить вполне ответственно.

Никакой автаркии, конечно, для России и Евразийского экономического союза нет. Автаркия – это вообще не абсолютная закрытость, а оптимальная норма внешнеторгового оборота. Экономика любой страны производит, распределяет и потребляет на ее национальной территории, но часть экспортируется, за счет чего получается валютная выручка, позволяющая осуществлять импорт.

Зачем экспортирует? Зачем импортирует? Есть мировое разделение труда. Есть различие в климате и специализации производимых на территории товаров, и это естественный процесс. Ограничения, как в сторону полной закрытости, так и в сторону полной открытости, вытекают из требований суверенности национальной безопасности. На сегодня Россия пренебрегла этими требованиями, она гипертрофированно нарастила одну товарную группу в своем экспорте и попала в жесткую зависимость от мировой конъюнктуры. Это нефть и газ.

Сброс цен на нефть показал России, насколько ее экономика несуверенна и уязвима. К сожалению, реального понимания и мер по изменению отраслевой структуры в российской экономике не происходит. Похоже, правительство и президент России полагают, что им удастся «пересидеть», как это получилось в кризис 2008–2009 годов. Политический прогноз показывает, что в этот раз это сделать не удастся. Запад консолидированным образом поставил задачу масштабов СССР «горбачевских» времен: задачу уничтожения России как геополитического субъекта. Так что «пересидеть» не удастся.

Поэтому общий анализ геополитического разворота на Восток тревожен. Он выглядит как реакция на западную атаку. Но не демонстрирует никаких обстоятельных перемен внутри деформированной экономики и финансов России, а также направления восстановления суверенности и позитивной динамики развития. Ситуация очень тревожная.