– Так у Жози ведь ключи от всех номеров есть, она же хозяйка, забыл?

– Типун тебе на язык, да побольше! Ты бы лучше, чем ерунду всякую нести, подумала, что мы завтра делать будем? Опять тягаться по Глиону и окрестностям?

– Ну зачем же тягаться, пора и мозги подключать к ногам.

– Как это? Головоногими стать, что ли? Так у тебя на них аллергия.

– У меня на твой искрометный юмор аллергия. Я завтра пойду в местную библиотеку, возьму подшивку газет за тот период, когда началась вся эта байда, и внимательнейшим образом проштудирую ее, а ты…

– А я буду сидеть рядом.

– Нет, ты постараешься разговорить какую-нибудь местную дамочку…

– А вот и фигвам, национальная индейская изба такая!

– Это еще почему?

– Потому что одна курица, по непонятной причине возомнившая себя самой умной, забыла одну малюю-ю-юсенькую деталь.

– Какую?

– Такую. Ты что, умеешь читать по-французски?

– Уел.

– Так что я иду в библиотеку, а ты – разговаривать с местными парнишками.

– Нет уж, пойдем вместе, знаю я, какой ты внимательный!

– Ладно, вместе так вместе.

– У меня уже глаза стали, словно у зайца! – снова занудил Олежка, жалобно глядя на меня снизу вверх. Нет, я вовсе не стала вдруг выше своего брата, просто я сидела за столом нормально, а он – распластавшись по поверхности, словно камбала. – Сколько можно пялиться в монитор, все равно ничего нового там не увидим! Пошли в отель, а? Я проголодался. Мы уже больше трех часов пылью дышим, пора признать, что больше мы ничего не найдем. Придется разбалтывать местных.

– Они тебе что – яйца для омлета, что ли? Не надо никого разбалтывать, – пробормотала я, снова и снова прогоняя на мониторе все, что нам удалось нарыть в местной библиотеке по тому делу.

Хорошо, что интересующие файлы можно искать самостоятельно, иначе столь ненужное внимание обязательно прилипло бы к нам. Впрочем, отчасти оно, внимание, и так прилипло, но не к нам, а к Олегу. Компьютерным отделом библиотеки заведовала совсем молодая, не больше двадцати пяти лет, мадемуазель. А может, и мадам, кто ж ее знает, но вела рыженькая пухленькая Фло себя как мадемуазель. Во всяком случае, по отношению к Олегу. За три часа, проведенные нами у компьютера, Фло успела пять раз прижаться к плечу месье Ярцефф левой грудью, шесть – правой и три раза навалиться обеими, жарко дыша красавчику в ухо.

Очень заботливые дамы в Глионе, очень. А в данном конкретном случае – слишком, потому жаждущая помочь толстушка не могла не обратить внимания на то, что именно мы ищем. Но пока ничего по этому поводу не сказала, увлеченная стрельбой глазами по мишени.

Ну вот, опять она к нам направляется!

– Знаешь что, похититель девичьих и не только сердец, – прошипела я, мило улыбаясь приближающейся рыжухе, – иди-ка ты…

– В сад?

– Да куда угодно! Главное, чтобы этот страстный бегемотик прекратил пялиться в наш монитор. Ты же ныл, что проголодался? Вот и пригласи милашку Фло на обед, заодно и попытайся привести в действие план В.

– Это какой же?

– Сбор информации с помощью личного обаяния.

– Ну что же, – мужественно дрогнул голосом братец, – придется в очередной раз бросаться грудью на амбразуру, жертвовать собой, рисковать…

– Зайди в аптеку, купи презервативы, вот и не придется рисковать.

– Фу, какая же ты циничная, Варвара! А как же трепетное касание руки, мимолетный румянец смущения, взволнованное дыхание, дрожь в голосе?

– Мне кажется, ей понравятся кондомы со вкусом апельсина, под цвет волос.

– И это моя сестра!

– Которая, между прочим, останется здесь и продолжит глотать пыль вместо салата.

– А смысл? Мы ведь уже все просмотрели, и не один раз. Ты сама говорила, что запомнила текст наизусть. Что еще ты надеешься найти?

– Не знаю. Но что-то цепляет, что-то скребется в подсознании, а что именно – пока не пойму. Иди, разведчик, жертвуй собой. Но чтобы к вечеру был в отеле!

– Слушаюсь, мамуля!

Кривляка.

Олег поднялся из-за стола, нарочито медленно потянулся, причем сделал это так, что тонкий джемпер услужливо продемонстрировал тренированное тело, и грациозно двинулся навстречу окончательно разомлевшей Фло. Склонившись над все более разгоравшейся алым пампушей, он что-то промурлыкал ей на ухо, та быстро-быстро закивала, и парочка направилась к выходу из библиотеки.

Да, чувствуется профессионализм, дева даже о работе забыла, а ведь, кроме меня, в зале сидят еще три человека.

А с другой стороны – что тут красть? Мониторы с процессорами пытаться в сумочку запихнуть?

Все, Варька, за работу, хватит отвлекаться! Давай-ка еще раз медленно, не спеша просмотрим все материалы по делу.

А симпатичная была школа, между прочим. Трехэтажный П-образный корпус, белоснежный, под непременной черепичной крышей, благодаря всяким гипсовым финтифлюшечкам здание похоже на пирожное. Чистенькая ухоженная территория, тщательно подстриженные кусты, великолепие цветочных клумб – лепота, в общем, с благолепием.

И – жутким диссонансом снимки окровавленных тел. Четыре женских и одно мужское. Их зарезали ночью, в собственных кроватях. А иначе миниатюрной, невероятно женственной Доминик Леклер, директрисе этой школы, вряд ли удалось бы справиться со своими жертвами, особенно с почти двухметровым Жеромом Пелье, эдаким мегамачо при жизни, если судить по фото.

Я снова и снова всматривалась в лицо мадам Леклер, улыбающейся на общешкольном снимке. Сколько ей было – сорок? Или тридцать? А может, и пятьдесят – понять сложно. Ухоженная, изящная, тщательно причесанная, элегантная. Что заставило ее совершить это? Если бы она зарезала только любовника, все было бы более-менее понятно – ревность и все такое. Но четыре других трупа? Три учительницы и школьный врач? Их-то за что? Вряд ли они были соперницами Доминик Леклер, внешние данные не те. Особенно врачиха – больше похожа на штандартенфюрера СС, чем на женщину. Ширококостная блондинка с тяжелой челюстью и маленькими невыразительными глазками. Узкие губы, длинный хрящеватый нос, кожа на лице испещрена следами юношеских угрей – нет, увидеть в ней соперницу мадам Леклер никак не могла.

И тем не менее эта хрупкая женщина однажды ночью встала, взяла большой нож и пошла по комнатам своего педсостава. У нее, как и у хозяйки нашего отеля, имелись ключи от всех комнат, так что проблем с проникновением в спальни не возникло.

Но то, что происходило потом, лично у меня выгнало на митинг толпу вопросов, которой почему-то не было у следствия. А что – вполне нормально, подумаешь! Ну да, все четыре тела были обнаружены не в постели, а в ванных комнатах, лежащими под струей теплой воды, с горлом, перерезанным одним (одним!) ударом ножа. Местные копы объяснили это просто – свихнувшаяся директриса не хотела пачкать кровью спальни, вот и устроила эшафот из ванной.