Авторитет Одзаки в резидентуре значительно возрос, когда через четыре месяца правительство Хаяси сменил новый кабинет. Его возглавил принц Коноэ. Рихард встретился со своим соратником, и они детально обсудили, какие в связи с этим появились новые возможности. Зорге попросил Одзаки максимально сблизиться с окружением нового премьера и постараться попасть в число его советников. Положение, авторитет и связи Одзаки вполне позволяли это сделать. Он поддерживал отношения со своими знакомыми, работавшими вместе с принцем, а через некоторое время начал сотрудничать с исследовательским обществом «Сёва», которое действовало в Токийском императорском университете. Оно было создано при активном участии Коноэ как дискуссионный клуб по вопросам внешней политики, а затем превратилось в солидную организацию, в нее входили самые известные в Японии специалисты и ученые. Общество занималось философским и идеологическим обоснованием создания в Азии «нового порядка», включения Китая и его ресурсов в «сферу контроля» Японской империи, других предпринимаемых Токио политических шагов в регионе.

Коноэ, заняв пост премьер-министра, приблизил к себе многих членов общества «Сёва», в их число попал и Одзаки — как один из лучших специалистов по Китаю. Сначала он был консультантом, а затем принц официально назначил его советником кабинета министров по китайским проблемам. Начальником секретариата премьера стал Кадзами, хороший знакомый Одзаки, в результате чего он получил доступ ко многим документам, находившимся в делопроизводстве главы правительства. Под предлогом углубленной работы с ними он добился разрешения выносить некоторые из них из офиса, что давало возможность их фотографировать.

Усиба и Киси, личные секретари и однокашники Коноэ по колледжу, включили Одзаки в так называемый мозговой трест премьер-министра, получивший название «Общество завтраков», так как его члены дважды в месяц встречались в утреннее время. В его состав входили влиятельные в Японии лица, в том числе знакомый Одзаки принц Сайондзи, являвшийся консультантом МИДа Японии. Впоследствии он стал внешнеполитическим советником министра иностранных дел Японии. Другим членом «Общества завтраков» являлся Инукаи — депутат японского парламента, экономический советник марионеточного китайского правительства в Нанкине. Одзаки поддерживал тесные отношения и с Сайондзи, и с Инукаи, которые стали особо ценными источниками секретной информации для резидентуры Рамзая.

На встречах этого неформального объединения при принце Коноэ обсуждались самые важные внутриполитические и международные проблемы, готовились рекомендации, которые, как правило, реализовывались правительством Японии. Так нелегальная группа советской военной разведки, возглавляемая Рихардом Зорге, получила доступ к структурам и лицам, определявшим политику страны. С этого времени информация, направлявшаяся в Центр, стала носить не только стратегический, но и упреждающий характер: все, что замышлялось в Токио, становилось известно Москве.

При помощи Одзаки удалось определить реальное политическое лицо нового главы кабинета министров, который отличался от других представителей японской политической элиты своей незаурядностью, противоречивостью и непоследовательностью. Он мог разрабатывать грандиозные политические планы, но не был способен до конца реализовывать задуманное. Коноэ стремился сделать Японию сильной державой мирового уровня и был сторонником усиленной милитаризации страны и расширения сфер ее влияния в регионе. При этом он считал, что военный союз с Германией может привести к войне на три фронта — с Китаем, СССР и США, что Японии было не по силам. Коноэ относился к ярым антикоммунистам, но придерживался осторожной позиции в отношении войны против СССР, на чем настаивали представители армии. Внутри страны он призывал к самороспуску всех политических партий, ликвидации профсоюзов, предлагая создать вместо них комитеты управления, куда вошли бы представители промышленных кругов и рабочих.

Рамзай следующим образом информировал Центр о произошедших в Японии событиях: «Создание кабинета министров Коноэ было последним козырем высших кругов Японии. Создание кабинета было поддержано финансовыми и политическими кругами. Кроме того, свою поддержку кабинета высказала и армия. Гражданские власти надеются, что Коноэ сможет подчинить армию и создать военно-гражданскую власть. Армия же стремилась использовать хорошую репутацию и реформистские взгляды Коноэ для достижения своих целей».

Одзаки удалось подтвердить свою прежнюю информацию о подготовке Японии к агрессии в Китае. По полученным им данным, японский генеральный штаб разработал план «молниеносной войны» на континенте, планируя вести ее малыми силами, не ожидая серьезного сопротивления со стороны китайских войск. Началась переброска японских частей и соединений на материк, которая осуществлялась максимально скрытно. Однако Мияги через свои военные источники смог узнать о них и информировал Зорге. Резидент стал собирать аналогичные сведения по всем своим каналам, стремясь точно установить сроки и масштабы японского нападения на Китай.

В то же время оставалась сложной обстановка на восточных границах СССР, где японцы продолжали военные провокации. В ходе одной из них в июне 1937 года на реке Амур произошло столкновение, был потоплен советский пограничный бронекатер, обстрелу подверглись два других военных корабля, пограничники понесли потери. В этот район было переброшено подкрепление из состава ОКДВА, однако дальнейшего развития инцидент не получил. Зорге следующим образом характеризовал произошедшее в своей телеграмме: «Провокация на Амуре была проведена японцами, чтобы выяснить, в какой степени Красная армия сохранила способность к действиям, а также для того, чтобы дать выход агрессивным устремлениям молодых офицеров на фронте. Такого рода эксперименты японцы будут делать и в дальнейшем».

К началу июля Япония завершила развертывание своей группировки в Китае в составе двенадцати пехотных дивизий, усиленных танками, артиллерией и авиацией. К этому времени создалась благоприятная, как считали в Токио, международная обстановка для начала агрессии: Франция и Англия не пожелали препятствовать итало-германской интервенции в Испании, Соединенные Штаты не проявляли желания начинать войну с Японией из-за Китая. Японское руководство считало, что быстрая победа над слабой китайской армией вынудит нанкинское правительство капитулировать, а ведущие страны мира не успеют вмешаться в конфликт и признают безоговорочную победу Японии.

Неподалеку от Пекина 7 июля на мосту Лу-гоу произошло столкновение между японскими и китайскими войсками. Поводом послужил пропавший во время ночного учения японский солдат. В Токио назвали произошедшее «китайским инцидентом», и он стал предлогом для начала масштабных боевых действий. Японцы быстро захватили Пекин и стали продвигаться вглубь Китая в южном и западном направлениях. Масштабы боев расширялись, в сражение вступали новые японские части и соединения. В Токио по-прежнему говорили лишь об «инциденте» и стремились сохранить в неведении международное сообщество в отношении того, что в действительности происходило на китайской территории. В этих условиях Москве было необходимо знать реальную военную обстановку в Китае, особенности японской военной операции, характер оборонительных действий армии Чан Кайши и формирований китайских коммунистов.