Согласно повествованию шторм разлучил Бьярни и его спутников, и несколько дней Бьярни провел в одиночестве. Он бродил по лесу, добывая себе еду, пока не набрел на лагерь. Обитатели лагеря показались ему странными, но они хорошо его накормили и дали приют. Вечером он выпил вместе с ними какого-то горького напитка из большого серебряного котелка, который ему поднесла красивая женщина. По словам Бьярни, пока он находился в лесу с этими людьми, ему снились очень странные сны, в которых он разговаривал с головой без туловища. К этой голове приводили людей, которых потом закалывали, отрубали им голову и бросали в реку. Бьярни, пусть и не настолько хорошо образованный, все же не был глупцом и начал подозревать, что это и не сон вовсе, и даже больше, он тоже должен стать жертвой. В тот вечер, когда ему снова передали общий котелок с напитком, он лишь притворился, что отпил из него. Безумие охватило людей, всех, кроме Бьярни, и вскоре женщина, которая подавала ему напиток, начала кружить вокруг него в странном танце. Бьярни решил, что это не предвещает ничего хорошего. Он вскочил, схватил котелок и бросился бежать в лес. Он бежал три дня пока, умирая от усталости и голода, не наткнулся на своих товарищей.

Все восхищались котелком, красотой серебра и рисунков, которые украшали стенки и дно. Некоторые говорили, что такой котелок может принадлежать королю или даже божеству. Но еще больше их изумил рассказ Бьярни о человеческих жертвоприношениях в лесу. Некоторые были готовы отправиться назад, чтобы посмотреть, не осталось ли там еще серебряных изделий, а также для того, чтобы покончить с жертвоприношениями. Другие, более осторожные, предложили Бьярни оставить этот котелок, чтобы не накликать на себя гнев богов, которым этот котелок без сомнения принадлежал. Но Бьярни вознамерился, во что бы то ни стало, привезти этот котелок домой.

Известие о том, что Перси не был внуком той милой женщины на фотографии, меня расстроило, но это было не единственным моим разочарованием: Перси мне соврал, и список тех, кто мне врал, становился все длиннее. Мне была понятна его скрытность. Я даже могла понять, почему он утаил от меня свое имя. Возможно, ему не нравилось имя Магнус Бадж. Но его наглой лжи по поводу бабушки я простить не могла, а еще я не понимала, почему он постоянно убегал от меня и отказывался отвечать на мои вопросы, по крайней мере, почти до самой своей смерти. То, чего он мне не рассказал при жизни, теперь я была намерена выяснить. Я понятия не имела, как найти его мать. Но от идеи отправиться в собор святого Магнуса и врать тому милому священнику, который приходил в полицейский участок и обратил внимание на мои холодные руки отказалась даже я, время от времени прибегающая ко лжи, когда того требовали обстоятельства.

Но как, оказалось, найти мать Перси было нетрудно. Я отправилась на его похороны. Судебная экспертиза, проводимая за пределами Оркни, похоже, завершилась и полиция выдала тело для захоронения. Для такой скромной церемонии собор Святого Магнуса казался слишком большим. Собор был весьма необычным, красивым, выстроенным из красного камня и датировался первой половиной двенадцатого века. Его размеры и представленная в нем вековая история от самого Магнуса, что в данном случае было вполне уместно, до зодчего, построившего собор, святого Рогнвальда, и прочих сильных мира сего, проживавших в Оркни, ошеломили жалкую группу людей, пришедших на похороны. Однако с другой стороны все это добавляло происходящему величественности, и я была рада за Перси, несмотря на то, что он не был до конца со мной честен. Затем все отправились в дом матери Перси, чтобы выпить чаю с маленькими бутербродами из кусочков хлеба с обрезанными корочками. Я просто пошла вместе со всеми. Короткий период хорошей погоды, которым я наслаждалась, закончился. Моросил дождь, дымка скрыла собор и расположенные неподалеку развалины замков ярла и епископа, призрачных стражей прошлого.

Миссис Бадж чувствовала себя гораздо лучше, чем в нашу первую встречу. Она даже узнала меня, что было, на мой взгляд, необычно, учитывая то состояние, в котором она находилась в день смерти своего сына. Она трогательно поблагодарила меня за то, что я пришла, от чего я почувствовала себя еще хуже.

— Что за чудесная служба, — сказала она, когда я с порога выразила свои соболезнования. — Вы выглядите гораздо лучше, милая, — добавила она, взяв мои руки в свои. — Я так о вас беспокоилась. Я спрашивала у полицейского, все ли с вами в порядке, и он заверил меня, что у вас все хорошо. Но я так рада видеть вас, хорошо, что вы пришли. — Мне вдруг захотелось поскорее уйти, но она настояла, чтобы я вошла и познакомилась с соседями. — Эта милая девушка нашла Магнуса, — сообщила она пришедшим на похороны, подойдя к каждому персонально. — Она держала его за руку, когда он умирал. Мне в полиции об этом рассказали. Я так счастлива, что он был не один. — Соседи сдержанно, как это принято в Оркни, продолжали суетиться вокруг меня. Я была сильно смущена. Не спасал и тот факт, что все, кто был замешан в этом грязном деле, врали.

— Эмили, что вы будете делать? — спросил один из соседей, пока мы поедали бутерброды. Это были удивительно вкусные бутерброды, как и домашняя выпечка, принесенная соседями. — Мы надеемся, что вы не будете продавать дом. Без вас это место уже не будет таким как прежде.

Место действительно было очень приятным. Ряд домов вдоль улочки, расположенной вдали от главной улицы Керкуолла. Дома были небольшими и довольно скромными, но ухоженными. Эмили, она попросила называть ее Эмили, продемонстрировала мне преимущества цвета морской волны и белого. Она была не богата, мебель недорогая и немного потертая, но она старалась, чтобы все выглядело хорошо.

— Я собираюсь сдавать комнату Магнуса, — сказала она. — Если вы знаете кого-нибудь, кому это было бы интересно, пожалуйста, сообщите мне.

Я тут же откликнулась на ее предложение.

— Кажется, знаю кое-кого, — сказала я и вдруг осознала, что говорю правду. — Можно мне взглянуть, раз уж я здесь?

— Какая же вы прелесть, — сказала Эмили, и все закивали в подтверждение ее слов.

Лучшее, что я могла сказать, оценивая комнату Перси, когда я ее впервые увидела, так этот то, что в ней был потенциал. Эркерное окно комнаты выходило на соседский сад, который даже осенью выглядел очень красиво. Однако сейчас в комнате царил кавардак. На кровати лежала куча каких-то вещей, видимо принадлежавших Перси, и еще две кучи громоздились на полу. Но почему-то мне показалось, что Эмили в этом не виновата. Перси было около сорока, а комната у него была как у подростка. Кругом висели постеры из фильмов о короле Артуре. «Экскалибур» видимо был его любимым. Если я не ошибаюсь, то Персиваль — один из главных персонажей фильма. Велосипед стоял у стены.

— Понимаю, сейчас здесь беспорядок, — сказала Эмили. — Я начала уборку. Вы можете подумать, что я бессердечная. Магнуса только сегодня придали земле, но мне нужно на что-то жить, понимаете, бездельничать мне не приходится. Без помощи Магнуса я не смогу покрыть все расходы. Так плохо, что он уволился с работы, по крайней мере, у него появилась работа на неполный рабочий день, которая приносила немного денег. Я поступила так, как советовала та девушка по телевизору, ну знаете, которая все организовывает, рассказывает, что надо делать. Она сказала, что надо разложить вещи на три группы: то, что надо сохранить, то, что надо продать и то, что надо выбросить. Сначала я сложила все вещи в ту кучу, которую я хотела оставить. Я не могла заставить себя выбросить то, что принадлежало моему мальчику. Но ко мне пришла Салли, что живет дальше по улице, и помогла мне. Вы виделись с Салли. Это девушка в розовом джемпере.