Ветер трепал дверь из стороны в сторону. У моих ног каталась бутылка. Бутылка, которую я чуть было не разбил о голову Джека.

Я рухнул на пол. Что произошло со мной? В кого я превращался?

– Нет, – прошептал я.

Мне нужно сохранять спокойствие. В трудный момент я позволил гневу ослепить меня. Из-за меня Мэгги закричала.

Моя человеческая сторона брала верх. Я поёжился: не мог дышать, не мог думать. Нужно было уносить ноги.

На середине комнаты вспомнил о ноже. Я вбежал в комнату Томми, отбросил в сторону коробки и достал его из отверстия. Дрожащими руками нацепил ножны. И выскочил на улицу навстречу ветру.

Я бежал мимо раскачивающихся деревьев. Вечернее небо было низкое и тёмное, мои ступни шлёпали по грубой тропе. Я бежал куда глаза глядят, пока не обогнул камень-кит. Теперь я знал, куда направлялся – к Нелли.

Я выскочил из зарослей и забарабанил по двери.

– Нелли! – кричал я. Ответа не последовало. Я ухватился за ручку – она не поворачивалась. – Нелли, впусти меня!

Я обежал вокруг дома, стуча в каждое окно. Окно Нелли распахнулось. Я подтянулся до подоконника и запрыгнул в комнату.

На кровати не было привычной горы подушек, она была аккуратно заправлена. Нелли запихнула в шкаф одежду, валявшуюся до этого на полу. Я обыскал шкаф. Рюкзак исчез. На прикроватной тумбочке рядом с лампой аккуратно стояла фотография её родителей. Что она говорила в «пещере»? Что-то про разговор с родителями… путешествие на большой остров…

Я вбежал в гостиную. Камин не горел. В доме было пусто, как в покинутом гнезде, слышалось лишь эхо моих шагов.

Они уехали.

Из горла вырвался стон. Я поплёлся к двери.

Нелли сказала, что быть человеком не так плохо. Но ярость клокотала во мне, как у людей во всех историях. Я перестал контролировать свою человеческую суть – и смотрите, что натворил. Я не мог позволить ей взять надо мной верх. Я не был человеком. Я не стану им.

Дверь оказалась открытой. Я брёл, ощущая под ногами траву, камни…

Волны накрыли щиколотки. Я стоял на мысе бухты Нелли.

Тут мы с Нелли искали нечто синее. Здесь я нашёл жемчужину и положил её в раковину мидии. Между раковиной и жемчужиной мерцал свет, и казалось, будто они созданы друг для друга.

Но это ложь. Нельзя жить в чужой раковине.

Вода покрыла ноги, живот, грудь… Я увидел волну. Она нарастала по мере приближения ко мне, пока с шумом не обрушилась на меня.

Я нырнул.

И плыл, навсегда оставляя позади остров Спиндл и жизнь с людьми.

Часть третья

Берег

Глава 53

Потерян

Тучи сгустились, волны вздымались всё выше, а я продолжал плыть. Остров Спиндл уже скрылся. Вокруг меня не было ни одного камня, ни одного места для отдыха. Ни одного течения, которое бы помогло мне плыть. День уходил, и вода чернела. Руки болели, но я заносил их для гребли одну за другой снова и снова, пока не почувствовал себя мешком кожи, грудой костей.

Волна накрыла меня и выплюнула. Я поднялся, взывая к Луне о помощи, но крик застрял в горле. Она не видела меня. Она никогда не видела меня. Я был одинок.

Одна рука за другой…

* * *

Я очнулся на обнажённом выступе валуна, моё сердце колотилось, а тело сжалось от боли. Голод терзал меня. Я взобрался на валун и нарвал морского салата, впихивал его в рот, едва жуя.

Прилив поглотил мой валун, и я поплыл дальше.

На пути встречались лодки. Я двигался под водой, всплывая между волнами, чтобы быстро заглотнуть воздух. Ещё один день утонул в сумерках и пролетел. Одна рука за другой…

Прилив прибил меня к маленькому пустынному острову. Мне удалось выползти и провалиться в сон. Когда я открыл глаза, прилив всё подступал. Я подкрепился морскими желудями и мидиями и лёг спать дальше. Наконец я набрался сил для охоты.

Среди плавающего дерева нашлась длинная прямая палка. Я привязал к её концу свой нож.

Окунь в водорослях не ожидал моего нападения. Тот первый кусочек был самым вкусным, что мне доводилось пробовать! Я обглодал с костей каждый кусочек мяса.

Открытый океан, куда хватает глаз – никакой суши. Но перед наступлением ночи я всегда находил пристанище. Каждую ночь в новом месте. Недели сливались в один долгий день.

Однажды вечером сквозь облака пробилось заходящее солнце, окрасив небо красным цветом.

– Нелли, смотри! – крикнул я, обернувшись, будто она стояла рядом, но позади меня было пусто.

Слёзы защипали глаза. Я злился на себя. Больше не стану думать о Нелли. Это прошлое. И я не стану, не должен давать волю своей человеческой сути.

День за днём от островков до отмели, от рифа до косы я продвигался вперёд – дальше от людей и опасности, которая притаилась во мне.

Одна рука за другой…

Однажды утром я нанизал на нож самую крупную рыбу из тех, что мне удавалось добыть, – отличную чёрную треску – и начал тащить её на своё лежбище. Над головой кружил орёл. Не успел я и глазом моргнуть, как он бросился вниз и вырвал рыбу из моих рук: гигантские крылья били меня по голове, а когти были в миллиметре от моего лица. Орёл улетел с рыбой, свисающей из когтей. Мой желудок заурчал.

Мне пришлось научиться размахивать ножом и кричать, когда пролетали орлы. Теперь они осторожничали и искали более лёгкую добычу.

Нож был моим спасением. С ним я мог колоть, рубить, резать, накалывать. Ощущая его вес в ладони, я был спокоен и полон сил.

Туман сменился дождём, а дождь – мокрым снегом. Однажды я заснул на маленьком островке, лишь немного выступающем над водой, а на горизонте уже сгущались тучи. Ночью начался шторм, и меня волной смыло с камней и понесло в бушующее море. Я плыл в ревущих волнах до утра, хватая ртом воздух. Наконец я нашёл пристанище повыше и поклялся, что подобного со мной больше не случится.

Теперь день за днём я изучал облака, течения и птиц, следил за направлением волн, научился ощущать давление воздуха на мою голову и кожу. Вскоре мог определить приближение шторма за несколько дней до первой капли дождя.

Почему я никогда не просил маму научить меня, как отыскивать лежбища? Подходящих мне было мало, и находились они далеко. Если мне не удавалось найти лежбище, то приходилось плыть всю