Я рассеяно кивала, и теребила пальцами подол. Суета Агафьи лишь накрутила меня ещё больше, и теперь мне хотелось оказаться в любом другом месте кроме этого. Но давать задний ход было уже поздно, поэтому я откинулась на спинку кресла и постаралась думать о Дэне, о том, как он вернётся с учений, весёлый и повзрослевший, как мы будем разговаривать у скамейки, какие новые книги он нам привезёт. Нужно не забыть записать вопросы, которые я хочу ему задать…

Из приятных размышлений меня вывел громкий компьютерный трезвон. Я дёрнулась в кресле, отчего оно сделало пол-оборота, развернув меня спиной к монитору. Но Агафья железной рукой вернула нас с креслом в прежнее положение, хлопнула меня ладонью по спине веля выпрямиться, и, растянув губы в подобострастной улыбке, клацнула пальцами по клавиатуре.

Экран моргнул, на нём возникло окно, а в окне мужская голова с редкой седой порослью. Голова таращилась на нас, не моргая.

– Добрый день, Михаил Юрьевич, – пропела Агафья непривычно весёлым голосом.

Голова едва заметно кивнула.

– Позвольте представить вам нашу воспитанницу – Дашеньку. Надеюсь, знакомство будет приятным.

Агафья слегка приобняла меня за плечи, при этом незаметно, но чувствительно ущипнув, и я торопливо сказала:

– Здравствуйте. Очень… рада.

Голова снова качнулась, а Агафья, продолжая неестественно улыбаться, подытожила:

– Оставлю вас наедине. Спасибо за внимание к нашим воспитанницам.

Конечно, наедине она нас не оставила, только отошла, и села за другой стол, не сводя с меня строгого взгляда. Под её взглядом, и перед этой неподвижной головой пялящейся с монитора, я совсем стушевалась, и последние мысли покинули мою голову. Не знаю, как долго длилось молчание, но к счастью голова решила сама начать разговор.

– Ну, здравствуй, – голос у головы оказался глухой и надтреснутый, – Даша, значит? А я Михаил Юрьевич Шестаков, пятидесяти шести лет, заместитель директора завода "НикельСплав", вдовец, отец трёх взрослых детей, проживаю в Москве, но владею так же загородным участком. Кроме официальной работы занимаюсь небольшим частным бизнесом, дающим стабильный доход. Имею два высших образования, и многочисленные грамоты за добросовестный труд.

Я продолжала молчать, оторопев от объёма зачем-то вываленной на меня информации. Да и что тут вообще можно ответить? "Я Даша, мне одиннадцать лет, живу и учусь в приюте, не имею ни фига"? Так ведь это он и сам знает.

Агафья чуть слышно кашлянула, встревоженная моим молчанием. По-прежнему, не зная, что сказать, я только часто закивала, глупо моргая.

Седая голова, Михаил Юрьевич Шестаков, заместитель директора завода, отец и бизнесмен, изволили улыбнуться.

– Ты милая девочка, стеснительная и робкая, такой я тебя и представлял.

На этот раз мне удалось выдавить из себя еле слышное "спасибо" и улыбка головы стала шире.

– Ответишь мне на несколько вопросов, дитя?

Я снова закивала. Правильно, пусть лучше он спрашивает, а я буду отвечать, потому что о чём можно говорить самой, понятия не имею.

– Я прочитал в твоей анкете, что ты поёшь в церкви, Даша, это правда?

С моей стороны опять последовали кивки, ну а чего ещё? Однако следующий вопрос Головы оказался посложнее.

– Ты видимо набожная девочка, раз решила славить Господа нашего?

– Да, – ответила я, и чуть подумав, добавила – Набожная.

– Умница, – совсем уж расплылась в улыбке Голова, – Для женщины набожность, как я считаю, одно из главных достоинств. Скажи, Дашенька, ты решила прийти к Богу после того, как осознала здесь, насколько грешной и неправильной была жизнь твоих родителей?

Вот оно. Я прислушалась к себе, но злости, о которой меня предупреждала Яринка, не почувствовала. Скорее облегчение, что мы наконец-то коснулись этой темы, и можно больше её не бояться. В принципе – ничего сложного, буду просто соглашаться со всем, что говорит этот сноб.

И я снова кивнула, старательно потупив взгляд, чем Голова вполне удовлетворился.

– А что ты ещё любишь кроме пения в церкви?

На миг я представила как отвечаю "Люблю читать запрещённые книги, убегать в лес со взрослым парнем и стрелять из рогатки", и торопливо прикусила губу, чтобы не дать ехидной улыбке выдать эту мысль.

– Я люблю… люблю… – чёрт, чёрт, чёрт, что ответить? Что я могу любить из того, что не запрещено? – Я люблю природу и животных.

О чём это я? Какая здесь природа, какие животные?!

Но Голове, как ни странно, такой ответ очень понравился.

– Это же замечательно! Как я уже говорил, у меня есть загородный участок. Но, к сожалению, мало времени, чтобы заниматься им, хотя я очень люблю бывать там, – Голова грустно вздохнул и обратил на меня задумчивый взгляд.

Агафья кашлянула чуть громче, давая понять, что вечно кивать и отмалчиваться с моей стороны не есть хорошо.

– Мне, – я тоже прокашлялась, – Мне очень нравится ухаживать за растениями.

– Я рад, что у нас есть общие интересы, – Голова снова улыбнулся, потом озабоченно глянул куда-то вбок, – Однако наше время на исходе. Ты не будешь против поговорить со мной ещё раз?

– Да! То есть, нет, – запуталась я, – То есть я не буду против. С удовольствием.

Судя по снисходительному кивку, Голова другого ответа не ожидал.

– В таком случае позволь с тобой проститься. Рад знакомству.

– Я тоже… рада… очень, – успела сказать я, прежде чем экран опять моргнул и Голова исчез, успев зачем-то хитро подмигнуть. А может, мне показалось.

Я торопливо спрыгнула с высокого кресла, в котором чувствовала себя курицей на насесте, и вопросительно повернулась к Агафье. Как ни странно, та улыбалась.

– Поздравляю, Даша. Судя по тому, что этот сударь захотел продолжить общение, тебе удалось ему понравиться.

– А… он… когда теперь снова?

– Когда сочтёт нужным. Я тебе сообщу. Иди к себе, и девочкам сильно не хвастай, не зазнавайся.

Я согласно склонила голову, и шмыгнула за дверь. Не хвастай, не зазнавайся? Она правда думает, что когда старый пень желает сделать тебя своей временной игрушкой и по совместительству бесплатной рабочей силой на приусадебном участке, это повод для гордости?

Яринка ждала в гостиной, поминутно выглядывая в коридор, и устремилась мне навстречу, как только увидела.

– Ну что, можно поздравить? Когда на свадьбе гулять будем?

Другие девочки, сидящие перед телевизором, как по команде повернулись к нам, и мне пришлось коротко поведать о своём первом свидании, изображая при этом смущение и радость. Яринка стояла рядом, ахала и качала головой вместе со всеми, а потом поволокла меня за руку в дортуар, где сразу став серьёзной, спросила: