Мужчина метнулся вперед и натянул веревку.

Арлиан поднял руку, чтобы перехватить ее, но убийца оказался быстрее и сильнее, чем представлялся с первого взгляда, и Арлиан не успел поймать ее. Скамья, на которой он сидел, наклонилась назад, и Арлиан вместе с нападавшим упал на клумбу, причем наемный убийца оказался сверху и тут же натянул веревку.

Ситуация складывалась хуже, чем мог предположить Арлиан; он решил, что сможет без проблем справиться с врагом, но недооценил ловкость противника и неустойчивость скамьи. Удерживая левой рукой убийцу, Арлиан правой начал расстегивать пуговицы на рубашке.

В этом дворце ни у кого просто не может быть ни стального клинка, ни серебра, видимо, именно по этой причине шпион драконов воспользовался гарротой, но у Арлиана все-таки имелось оружие — причем такое, какого нет ни у одного человека, находящегося на службе у Общества Дракона.

Убийца прижал его всем своим весом к цветам, и Арлиан никак не мог добраться до кинжала, но даже самому сильному человеку нужно несколько мгновений, чтобы задушить свою жертву — у Арлиана еще было время.

— Мне очень жаль, Обсидиан, — проворчал шпион, пытаясь соединить концы веревки на шее Арлиана. — Мне пообещали волшебный эликсир, если я вас убью, — тысячу лет жизни!

Арлиану наконец удалось засунуть руку под рубашку, он ухватился за рукоять кинжала — а в следующую секунду обоих залило голубое сияние, и все движения прекратились.

Арлиан обнаружил, что смотрит снизу вверх в глаза убийцы, в которых увидел невыразимый ужас, — но сам он не мог пошевелиться.

Серые, нечеловеческие руки слуг Чародейки схватили шпиона за плечи и ноги, оторвали от Арлиана и отнесли в сторону — он продолжал сжимать в руках веревку. Арлиан попытался повернуть голову и посмотреть, куда его забрали и кто, но у него ничего не вышло. Волшебство Чародейки удерживало его на месте, и единственное, что он мог, это глядеть в небо, где все звезды вдруг стали голубыми.

Боль в горле исчезла — зато снова начала пульсировать в голове.

Очевидно, вернулась Голубая Чародейка.

И тут он услышал ее прекрасный мелодичный голос.

— Неужели ты думал, я не узнаю, что происходит в моем собственном доме? — спросила она.

— Я надеялся, — ответил шпион. — Думал, что, возможно, магия драконов…

— Здесь драконы бессильны, — вскричала Чародейка, и Арлиан почувствовал, как внутри у него все сжалось, а сломанные цветы, на которых он продолжал лежать, заволновались, словно под порывами ветра. — Кроме того, в тебе нет магии драконов — в отличие от него, лорда Обсидиана, который весь пропитан их сущностью! Он испытывает страшную боль, находясь рядом со мной, потому что я изгнала твоих гнусных хозяев и защитилась от их воздействия. Он страдает, а ты ничего не чувствуешь!

Ну, теперь понятно, почему так сильно болит голова, подумал Арлиан.

Голос Чародейки, казалось, отразился от стен двора, потом эхо стихло, и наступила тишина. Арлиан уже было решил, что остался один, когда Чародейка снова заговорила тихим, задумчивым голосом.

— Сложившаяся ситуация представляется мне любопытной, — сказала она. — Лорд Обсидиан весь пронизан магией драконов, впереди у него тысяча лет жизни, а когда она пройдет, его сердце и душа произведут на свет одного из самых могущественных волшебных существ, которые когда-либо жили на этой земле, после ушедших богов, разумеется, — однако он поклялся убить всех драконов, сбросить их иго и изменить свою судьбу. А вот тебя не коснулась магия ни в каком виде — хотя ты и выучил несколько простых трюков и называешь их колдовством, — но ты служишь драконам.

— Я хочу получить то, что есть у него, — ответил шпион.

— А он готов от этого отказаться. Что, если, получив желаемое, ты пожалеешь и захочешь вернуть все назад?

— Не захочу. Многие не отказались, и я намерен присоединиться к ним.

— А откуда такая уверенность?

— Я так думаю.

— А что, если вместо того, чтобы позволить тебе испить эликсир из человеческой крови и яда дракона, я отведу тебя в самое сердце южных земель и сделаю так, что в тебя проникнет дикое волшебство земли и огня? Ты так же готов произвести на свет чародея, как дракона?

— Сколько на это потребуется времени? — Арлиан услышал неуверенность в голосе шпиона. — Я хотел сказать, сколько я проживу?

— Ты проживешь год и один день, и волшебство, проникшее в тебя, будет проявляться по-разному: возможно, вырастут крылья или чешуя и рога, может быть, ты обретешь второе зрение или дар целителя. А потом на свет появится взрослый чародей и выбросит твое ставшее ненужным тело.

— Год? Всего один год?

— И еще один день. Неужели ты рассчитывал, что тебе удастся получить жизнь длиной в тысячу лет?

— Я… возможно.

— Нет. Долголетие и время — самое сильное в магии драконов. Никто не знает, сколько они живут — тысячи лет, может быть, десятки тысяч, возможно, вечно, а вот нам, чародеям, отпущено всего пятьдесят, если повезет, шестьдесят лет. А потом мы возвращаемся в хаос, из которого родились. И наши заклинания исчезают вместе с нами. Я не могла бы дать тебе вечную жизнь, даже если бы захотела, поскольку, когда я уйду, вместе со мной уйдет и мое могущество.

Арлиан внимательно слушал Чародейку, понимая, что это очень важно — и интересно.

Очень интересно, поскольку он знал, что Голубая Чародейка появилась на свет лет за десять до его рождения, а ему исполнилось тридцать семь. Если она действительно может рассчитывать всего на пятьдесят лет, значит, ее время на исходе.

Тут Арлиана схватили холодные руки, подняли, перетащили через перевернутую скамью и поставили на ноги — с обеих сторон его поддерживали слуги Чародейки, те самые, что походили на обезьян. Он вспомнил, что Чародейка рассказала ему, как сотворила их из белок, но их хватка не отличалась от хватки сильного мужчины.

Шпион стоял в десяти футах от него, его тоже держали обезьяны, а Голубая Чародейка остановилась между ними и смотрела на Арлиана. Он знал, что она не имеет никакого отношения к человеческому роду, однако если забыть о цвете и сиянии, ее лицо и тело могли принадлежать очень красивой женщине.

— Да, мой конец близок, — сказала она. — И, да, в определенных обстоятельствах я могу слышать ваши мысли. — Она склонила голову набок. — Вы меня интригуете, лорд Обсидиан.

Арлиан не мог ей поклониться, поскольку его продолжали держать обезьяны, и лишь вежливо кивнул.

— Я рад, что могу доставить вам удовольствие, миледи.

— Этот человек был готов рискнуть и навлечь на себя мой гнев, убив вас, однако я не чувствую в вас ни гнева, ни ненависти к нему.

— Он пытался получить то, что ошибочно считает наградой, миледи, и не испытывает ненависти ни к вам, ни ко мне. Почему же я должен его ненавидеть?