– Людка, не узнала бы тебя ни за что на улице! Красивая ты, аж жуть!

Белобрысый пацан заглянул в дверь кухни, сказал «здравствуйте» и юркнул обратно.

– Мой питерец. В школу пойдёт в следующем году. Уйму денег надо! Не то, что в моё время…

Людмила тоже вряд ли бы узнала в этой неухоженной располневшей тётке соседскую девушку Верку, приезжавшую на каникулы в посёлок, одетую по той моде в мини-юбку и тонкий свитер.

Они расположились на кухне. Людка выложила купленные бананы и конфеты. Вера достала из холодильника колбасу, сыр, банку маринованных огурчиков. Помедлив, поставила на стол стеклянную банку из-под химикатов с прозрачной жидкостью.

– По случаю встречи надо отметить. Удивляешься, что это? Чистый медицинский, иногда принимаю. Мой благоверный магазинную водку хлещет.

Выпили, разбавляя водой из бутылки, по рюмке.

– Ну, давай, рассказывай, как там у нас?..

Людмила вспоминала новости годичной давности, и то, о чём написала мать в последних письмах. Одногодки Верки повыходили замуж, поженились. Кое-кто уже развёлся. Парни сбежали в большие города на заработки, в нефтяные районы, кто куда. Людмила их не очень знала, но вспоминала добросовестно.

Выпили по второй, и Верка уже жаловалась на жизнь в Питере, дороговизну, на пьянки мужа.

– А ты, Людка, думаешь зацепиться здесь? Я вот зацепилась, а до сих пор не знаю, лучше это или хуже. Чужие мы здесь. Мой Виктор тоже из лимитчиков, квартира эта случайно досталась ему, бабку он одну обхаживал года три, пока не скопытилась. Она на него хату записала. Это ещё до нашего с ним знакомства.

– Я учиться начала. Пока живу в общежитии… С парнем познакомилась…

– С парнями поосторожней! У нас тут случаев разных!.. Местный?

– Не совсем. Студент приезжий. Живёт у своей тётки-старухи…

Осторожно выбирая слова, Людмила объяснила ситуацию и надежды на получение прописки. Валентина слушала внимательно, обратила внимание на то, что старушка жалуется на сердце, что принимает массу лекарств.

– Появилось новое кардиологическое средство немецкого производства. Продаётся строго по рецепту врача, но я достать могу, если надо для этой тёти приобрести. Дорогущее!

– Если можно, сделай! Я заплачу, сколько надо…

– Передозировка опасна. Летальный исход вместо облегчения. Ты объясни этой тёте.

– Хорошо, хорошо. Тётя грамотная, по-немецки свободно читает.

После нескольких дней тоскливого ожидания позвонила Людмила. Николай, позабыв свои подозрения, как на крыльях летел на встречу. Встреча оказалась буднично проста. После обычных приветствий и касаний щека о щёку, что для молодых людей, связанных ритуалом брудершафта, естественно, Людмила достала из сумочки пакетик с аптечной упаковкой.

– Вот новое лекарство от сердца. Название сложное, по-немецки. Тётка твоя разберётся. Не говори, что это я передала, подумает, подлизываюсь. Скажи, что купил в аптеке, по рекомендации. Если боли отступят, добрее будет твоя тётя Женя. Легче будет с ней тебе договориться… знаешь о чём.

Упаковку Николай положил в карман и уж хотел предложить проводить Людмилу до общежития, но та, закрыв сумочку просто сказала: «Пока!», и не спеша пошла одна.

«Кто она, эта кавказская пленница из Псковщины? В её ответах тёте при встрече всё сходится. И даже кафедра в институте соответствует профилю – молочно-товарному, но кто она?»

В троллейбусе Николай окончательно успокоился. Конечно, разрывать свои отношения с Людмилой он не будет, она – живое воплощение той девушки из журнала, королевы карнавала.

Выйдя на своей остановке, постоял какое-то время, глядя на величественные колоннады собора, на невозмутимых военачальников, Кутузова и Багратиона.

Около ресторана «Кавказ» неторопливо прохаживались одетые в строгие пальто молодые люди африканской внешности, слушатели военной академии на отдыхе. Тут же разгуливали яркие девицы. Патруль милиции, двое молодых парней в форме, прошествовал мимо этого наглядного торжища. У них другие задачи.

Пакетик с упаковкой Николай отдал тёте Жене: «Посоветовали в аптеке».

Вооружившись очками, тётя внимательно прочитала информационный листок-вкладыш.

– Предупреждений и ограничений, как всегда, куча. Да уж меня ничем не испугаешь. Сколько заплатил? Дорогой препарат, наверное?

– Это от меня. Неважно, сколько стоит.

– Ну-ну! Смотри. Если тебе потребуются деньги на расходы, по делу – говори. Подкину. Да, чуть не забыла, письмо тебе пришло. На столик тебе положила. – и тётя ушла к себе, зашуршала раскрываемой книгой. «Тётя Женя! Мой ангел-хранитель! Добрая без сюсюканья, строгая и внимательная».

Письмо было от сестры. После всех приветов от родных и кратких новостей сообщение о Тасе. «Тася просит адрес и хочет тебе написать письмо И, вообще, она в тебя втюрилась, хоть мне не признается…» Таська… Девчонка, дурочка, малолетка…

На листке быстро набросал письмо. Задумался. «Тасе передавай привет. Мой адрес скажи…» Зачем?

Тётя Женя вспомнила чаепитие с Людмилой дня через два, за ужином.

– В гости свою знакомую не приглашаешь?

– Нет… Пока.

Николай насторожился, пытаясь по тону определить настроение тёти.

– Красивая девушка. Неглупая. Ты слышал, какие вопросы я ей задавала? Отвечала она чётко, как надо. У меня опыт знакомства с разными людьми по прежней службе большой. Отвечала она не просто, а как по отработанной легенде. Как попавший в плен разведчик… – и тётя Женя хихикнула. – Да-да! Я заметила, что она многое в себе скрывает. Простодушия в ней нет.

К ужину на следующий день тётя Женя вышла, кутаясь в пуховую шаль.

– Морозит меня что-то. С утра лекарство новое приняла, сердце не беспокоит, это уже хорошо. Во сне наш посёлок видела. Светлый такой, заснеженный. К чему бы это? Хорошо там!

«Вот и тётя, сколько лет в Питере, а не срослась здесь, это точно… Серый город, не светлый…»

– Как у тебя учёба? Не запускаешь?

– Нет, успеваю по всем предметам.

– А я собиралась сегодня встретиться с адвокатом, решить с твоей пропиской. Завещание хотела написать. Не смогла. Слабость одолела. Ничего! Спать лягу пораньше, завтра с утра всё сделаю.

Она тяжело поднялась со стула и, шаркая тапочками по паркету, пошла к себе. Николай услышал, как резко скрипнули пружины её кровати. Словно тётя не присела осторожно, как всегда, а свалилась. «Устала она, конечно…», – подумал Николай, и мысли его переключились на Людмилу, какую не видел почти неделю. Память вернула его в общежитие подруги. Гибкое тело, прильнувшее к нему, впившиеся в спину пальцы…

Обычно утром Николай слышал шаги тёти, иногда какое-то бормотание, звук сдвигаемого стула. Было тихо. На кухне засвистел чайник. Пол-ложки заварки, две ложки сахара, ломтик хлеба с тонким слоем масла – завтрак. На свист чайника на кухню часто выходила тётя. «Доброе утро» по-немецки и такой же по составу завтрак. В этот раз тётя не вышла. Проспала? От закравшейся тревоги отмахнулся. Устала вчера, сама же сказала.