– А железную дорогу вы мне покажете?

А вот это – главный вопрос!

Оба моих собеседника переглядываются. Олигарх растерянно, а комбат – нахмурившись. Не так идет разговор, не так…

– А… зачем это вам? – спрашивает хозяин этого гостеприимного места.

Все.

Там главная цель.

Которую никто мне демонстрировать не собирается.

Щелкнув, встают на место последние кусочки мозаики.

Генерал-лейтенант Разин последние десять лет курировал базу хранения БЖРК – боевых ракетных железнодорожных комплексов. Да, по договору, подписанному еще Горбачевым, их поставили на вечную стоянку. Приварили к рельсам и установили охрану. И – забыли, как страшный сон. Не знаю, демонтировали ли сами «Скальпели». Но вполне возможно, что и нет. Могла ли эта сладкая парочка – генерал с олигархом, спереть такой вот составчик? Вполне, кстати, возможно… Ведь и эти стоянки охранялись внутренними войсками…

– «Калибры» у вас тоже там стоят? Или в другом месте? Насколько я знаю, у вас ведь и свои контейнеровозы есть?

Насчет контейнеровозов я совсем не уверен, более того – вообще сейчас фантазирую напропалую, но ведь «Калибр» у них точно имеется! Это было в полученном мною сообщении. А вот такая связка – «Калибр» плюс БЖРК – это все. Финиш, так сказать. Нерасшибаемый жуткий аргумент. Обычный 40футовый контейнер, погруженный на прицеп стандартного трейлера. Его можно подвезти куда угодно – хоть в пределы Садового кольца. И четыре крылатые ракеты – очень даже вероятно, что и с ядерными боеголовками… Разин это тоже мог достать.

На моем теле зашевелились все волосы.

Я не ангел. И не страдаю излишней толерантностью и человеколюбием. Трижды не демократ.

Но вот дайте мне в руки ядерный чемоданчик… и я не знаю, смогу ли щелкнуть тумблером.

А вот Гальшин – сможет.

И ни секунды колебаться не станет. Он привык к атомному кошмару под боком, живет с ним уже много лет.

Да и комбат – тот тоже не задумается, стоит только его послужной список прочитать.

Кто был автором этого замысла?

Кто связал вместе Разина и олигарха?

Никитин?

Он мог знать генерала раньше?

Нет. Скорее всего, еще кто-то, кто встречал его еще там – на стоянках мертвых поездов. Тот, кто и свел его с комбатом.

И генерал, который ни на секунду не смирился с тем положением, которое сейчас у нас существует, получил шанс. Шанс поквитаться с очень многими из тех, кого он считал виновниками произошедшего со страной несчастья.

По-видимому, они где-то встретились. Надо полагать – тайно, без лишней огласки. Встретились – и поняли друг друга.

А «Калибр» – скорее всего, его экспортный вариант – контейнерный комплекс ракетного оружия «Клаб-К», купил уже сам Гальшин. Через каких-то подставных лиц. С его-то доходами? Пятнадцать миллионов баксов – и три таких контейнера в твоем распоряжении. А это – полнофункциональный ракетный комплекс. Четыре ракеты, модули управления, энергопитания и обслуживания – все вместе. Вот и пересек российскую границу очередной поезд с радиоактивными отходами. Которые, между прочим, в таких же контейнерах и возят… Сколько это – поезд? Двенадцать-пятнадцать контейнеров зараз? Да запросто… И в каждом третьем – по четыре ракеты.

И когда они взлетят?

Несколько часов спустя.

Домик Гальшина

– Вы, Михаил Петрович, в следующий раз как-то аккуратнее действуйте, что ли… – комбат наливает себе чай. – Откровенно вам признаюсь, еле-еле удержался… чуть за пистолетом не полез.

– Догадываюсь. У вас это прямо на лице написано было. Я уж и сам прикидывать стал – куда сигануть да как у вас оружие выбить.

Никитин усмехается.

– Ладно, сейчас-то обошлось, но вот ежели вы всегда так – с маху и по лбу, тяжко вам жить будет. У кого-то нервы и не выдержат.

Мы оба, не сговариваясь, косимся на хозяина дома – тот до сих пор пребывает в некоей прострации.

С другой стороны – его понять можно.

Помню, случился у нас такой фокус на Памире…

В тот день мы поднялись рано. Идти было еще много, поэтому следовало не мешкать. Конечной целью траверса являлась крайняя вершина в горной цепи, отличавшаяся крутыми и опасными склонами. И только сбоку – с соседней горы, имелась возможность относительно легкого (всего-то тройка «Б») подъема туда. Вот и вышли мы с самого ранья. Перли нормально и к расчетной точке вышли даже раньше, чем предполагалось.

А вот тут пришлось попотеть…

Пресловутая «троечка» оказалась весьма даже неуживчивой и упрямой, местами приходилось искать обходные пути.

Но – нашли. И обошли.

Поднялись…

Народ попадал, где стоял – всем хотелось передохнуть.

И только неугомонный Серега, сбросив рюкзак, прошелся по площадке. Он-то и принес это известие.

– Львович! – подскочил Серега к Феликсу. – Там по стене кто-то рубится!

И точно – со стороны долины по отвесной стенке карабкалась группа альпинистов. Упорные парни – маршрут с той стороны существенно превосходил по сложности наш.

Пару минут мы их разглядывали.

– Так, мужики! В темпе вальса – примус! Снега набрать, растопить, чаю согреть! – Феликс согнал нас с места. – Мишка! Спальники долой из рюкзаков – разложить вон там! Прибраться! В темпе – марш-марш!

И когда первый из поднимающейся связки перевалился через край площадки, то от удивления чуть не сверзился назад.

Греясь под лучами яркого солнца на вершине горы, подстелив вниз спальные мешки, развалились несколько парней. В плавках (солнце же!) и триконях (снег под ногами). На примусе пофыркивал чайник, а в руках у лежащих исходили паром кружки с горячим чаем.

– Привет, мужики! – помахал кто-то из них рукой. – Присоединяйтесь – у нас как раз чаек подошел…

Представляю себе, что тогда творилось у ребят в головах! Они по этой стенке третьи сутки ползли…

Вот так вот – ломишься куда-то, силы тратишь. Думаешь, мол, вот доберусь до вершины, которую никто до меня не покорял, встану там во весь рост и окину окружающий простор гордым взглядом! Вот он я – смотрите!

А там – на вершине, которую ты полагал трудной и неприступной, – пикник, народ чаи гоняет. Да на солнышке загорает…

Облом – крушение всех жизненных идеалов! Так и хочется кому-то рыло начистить.

Вот и у олигарха сейчас состояние похожее…

Пока он переваривает произошедшее, я еще и еще раз прогоняю в памяти то, что видел совсем недавно.

Грязные, покрытые какими-то разводами железнодорожные вагоны. Непривычно большое количество колесных пар. Тепловоз с выбитыми стеклами. Вся эта картина навевала бы грусть и уныние, если бы не осознание того, что под ржавой обшивкой вагонов спят и ждут своего часа смертоносные цилиндры ракет.