Однако тут нужно сделать одно важное замечание. В тех случаях, когда у нас нет хорошей априорной вероятности, мы не можем делать хорошие прогнозы. В исследовании Тома и Джоша, к примеру, была одна тема, по которой прогнозы людей систематически расходились с правилом Байеса: прогнозы о продолжительности правления египетских фараонов. (Как это часто бывает, правление фараонов подчиняется распределению Эрланга.) Людям просто не хватало косвенной информации, чтобы интуитивно чувствовать диапазон этих значений, поэтому их прогнозы, разумеется, не оправдались. Хорошие прогнозы требуют хорошей информационной базы.

Это влечет за собой ряд важных последствий. Наши суждения не оправдывают наших ожиданий, а наши ожидания не оправдывают наш опыт. То, как мы видим наше будущее, во многом говорит и о мире, в котором мы живем, и о нашем собственном прошлом.

Когда Уолтер Мишел проводил свой знаменитый зефирный эксперимент в начале 1970-х, он пытался понять, как способность откладывать удовольствие зависит от возраста. В детском саду кампуса Стэнфордского университета трех-, четырех– и пятилетние дети прошли тест на силу воли. Каждому ребенку показали маршмеллоу (разновидность зефира, очень любимую американскими детьми) и сказали, что сейчас взрослый, который наблюдает за ходом эксперимента, выйдет из комнаты на какое-то время. Если ребенок хочет, он может съесть лакомство сразу же. Но если он дождется возвращения куратора, то получит две зефирки.

Некоторые дети были не в силах сопротивляться искушению и съели свои зефирины сразу же. Некоторые мужественно вытерпели 15 минут, дождались взрослого и получили две зефирки, как и было обещано. Но в самую, пожалуй, интересную группу вошли те дети, кто смог подождать какое-то время, но потом сдался и съел лакомство.

Эти случаи, когда дети мужественно боролись и самоотверженно страдали, чтобы в итоге все равно сдаться и потерять дополнительный бонус, были описаны как своего рода иррациональность. Если вы собираетесь сдаться, почему бы не сдаться сразу и не пропустить пытку? Но все зависит от того, в каком ключе дети воспринимают ситуацию, в которой оказались. Ученые из Пенсильванского университета Джо Макгуайр и Джо Кэйбл выяснили: если количество времени, которое требуется взрослому, чтобы вернуться, обусловлено экспонентным распределением (с длительным отсутствием, предполагающим, что далее предстоит еще более долгое ожидание), то своевременное прекращение этого невыгодного процесса может быть самым разумным решением.

Другими словами, способность противостоять искушению хотя бы некоторое время – вопрос скорее ожиданий, нежели силы воли. Если предположить, что взрослые, как правило, всегда возвращаются после коротких отлучек (что-то в духе нормального распределения), то вы должны быть в состоянии удержаться от искушения. Правило расчета средней вероятности предполагает, что единственное, что нужно сделать после периода болезненного ожидания, – это продолжать терпеть: ведь куратор теперь может вернуться в любую минуту. Но, если вы не имеете ни малейшего представления о временных рамках отсутствия (в соответствии с экспоненциальным распределением), тогда это тяжелая борьба. Правило умножения вероятностей предполагает, что затяжное ожидание – лишь малая часть того, что предстоит впереди.

Спустя десятки лет после первоначального зефирного эксперимента Уолтер Мишел с коллегами решили посмотреть, как поживают его участники. Поразительно, но они обнаружили, что те дети, кто терпеливо ждал двойного угощения, теперь гораздо более успешны по сравнению с остальными, даже если оценивать успех по количественным показателям вроде результатов теста SAT. С точки зрения силы воли зефирный эксперимент наглядно демонстрирует, какое влияние обучение самоконтролю может оказать на жизнь человека. Но если этот эксперимент больше об ожиданиях, чем о силе воли, то это уже другая, более душещипательная история.

Команда исследователей из Рочестерского университета недавно провела исследование того, как априорные ожидания могут повлиять на поведение во время зефирного эксперимента. До того как зефир был упомянут, дети-участники эксперимента приступили к реализации арт-проекта. Куратор эксперимента раздал им весьма посредственные материалы для творчества и обещал вскоре вернуться с чем-то получше. Но втайне от них самих дети были поделены на две группы. В одной группе куратор был человеком слова и на самом деле вернулся с лучшими материалами для творчества, как и обещал. В другой группе он был «ненадежным» и вернулся к детям с пустыми руками и извинениями.

По завершении творческого проекта дети приняли участие в стандартном зефирном эксперименте. И те, кто счел куратора ненадежным человеком, чаще склонялись к тому, чтобы съесть зефир до его возвращения, упуская тем самым возможность получить второе лакомство.

Провал зефирного эксперимента – и меньший успех в дальнейшей жизни – может говорить вовсе не о недостатке силы воли. Все это вполне может быть результатом осознания того, что взрослые ненадежны: они не держат слово и исчезают неизвестно на сколько. Самоконтроль, конечно, весьма важен, но не менее важно вырасти в окружении заслуживающих доверия взрослых, которые постоянно рядом.

Лучший способ делать правильные предположения, по опыту правила Байеса, – получить как можно больше информации о тех вещах, исход которых вы пытаетесь предсказать. Именно поэтому мы можем довольно успешно рассуждать о продолжительности человеческой жизни, но при этом показать очень плохие результаты при попытке оценить продолжительность правления фараонов.

Быть последователем Байеса означает видеть мир в правильных пропорциях, имея правильные, надлежащим образом выверенные априорные представления. В общем и целом у людей и животных это происходит естественно. Как правило, когда что-то удивляет нас, это действительно должно нас удивить, а если нет, значит, так тому и быть. Даже когда мы устанавливаем объективно неверные связи, они все равно обычно служат нам неплохую службу, отражая определенную часть мира, в которой мы живем. Например, тот, кто живет в пустыне, может переоценивать общее количество песка в мире. А тот, кто живет на Северном полюсе, может переоценивать количество снега. Оба человека хорошо настроены на жизнь в своей экологической нише.

Как бы то ни было, все начинает разрушаться, когда у особи появляется язык.

Мы говорим не о том, с чем мы сталкиваемся, мы говорим в основном о том, что нам интересно. А интересы у нас разные. В той или иной степени события всегда испытываются нами на собственном опыте, но не всегда правдиво передаются потом в речи. Любой, переживший укус змеи или удар молнии, до конца своих дней будет снова и снова рассказывать об этом, и его история будет настолько впечатляющей, что ее станут передавать из уст в уста.