Едва оказавшись на улицах и в садах дымившегося Бурлюка, французы попали под фронтальный огонь русской артиллерии. Это встречали их конная №12 и Донская №4 батареи, уже успевшие основательно «насолить» Канроберу. Вызвавший их на свой страх и риск Кирьяков[57] настолько удачно определил позицию, что эти две батареи стали «костью в горле» и для французов, и для англичан.

Сложный рельеф, задымленность и разрывы гранат сделали свое дело. Теперь и у принца Наполеона движение начало замедляться. Его батальоны попали в затруднительное положение, оказавшись в дефиле между еще горящим Бурлюком и Альмата- маком.

Бригада Моне шла первой. Сам Адольф де Моне не выходил из рядов передовых рот. Его солдаты прошли через западную, не сгоревшую окраину Бурлюка (очевидно, русские не успели ее поджечь, а западный ветер не дал пламени на нее распространиться) и начали по виноградникам приближаться к Альме.

Спешившая в огонь бригада и приняла на себя основной вес чугунных гранатных осколков и картечных пуль. Особенно тяжело приходилось морским пехотинцам. Не прошло и четверти часа, как были ранены капитаны Коппель-Даладье, Саж, сулейтенанты Симонин де Вермонд, Эсме, Файо. Шедшие рядом зуавы потеряли капитанов Домен-Дижо, Жилло, лейтенанта Пиро де Шелье, сулейтенанта Мартина де Пайли.

Теперь уже нервничал принц Наполеон. Его дивизия откровенно отставала. Бригада храброго Моне, кажется, застряла в Бурлюке и не слишком торопилась оттуда выходить.

Досталось 2-й бригаде генерала Тома, наступавшей во второй линии. Еще не подойдя к Бурлюку, она попала под обстрел русской артиллерии, но, к счастью для французов, снаряды перелетали над их головами и потому потерь удалось избежать (похоже, Тома оказался под рикошетами). Укрываясь от артиллерийского огня, 20-й и 22-й легкие полки (полковники Лабади и Сол) ушли в дым от горящего Бурлюка и, потеряв друг друга из виду, форсировали Альму в разных местах.

Но первыми в поселок вошли зуавы Клера: «…Несколько ядер падает в первую линию; полковник разворачивает два батальона и укрепляет стрелков 2-й ротой 2-го батальона (капитан Фернье). Близко подойдя к садам, солдаты двух батальонов согласно приказу скидывают на землю ранцы, чтобы быть более легкими и свободными в движениях. 1-й батальон (майор Малафосс) занимает позицию в самом русле Альмы, илистом и сильно зажатом между крутыми берегами возле брода с дорогой, ведущей на возвышенности; 2-й (майор Адам) остается слева и немного сзади возле садов».

Вскоре батальон Малафосса останавливается и ждет, пока капитан Ферри-Пизани, один из адъютантов принца Наполеона, произведет разведку реки, определив броды, позволяющие перейти Альму. Это напряженный момент. Весь берег под огнем русской артиллерии. О его мощи свидетельствуют сбитые ядрами ветви огромных деревьев, окаймляющих русло, на берегу периодически рвутся гранаты, всё вокруг засыпано картечью.

Полковник Клер: «На холме, оторванном от плато, господствующего над Альминской долиной, и наискось вдающемся отрогом в русло, размещались три русских батальона впереди всей неприятельской линии. Нисходящий очень крутой хребет не мог быть достаточно защищен их огнем; правый и левый склоны, открывающиеся со стороны французской армии, напротив, должны были быть легко доступны вражеской артиллерии. 1-я дивизия намеревалась атаковать левую сторону этой позиции и обрывистые склоны, расположенные со стороны моря. Полковник 2-го полка зуавов, сознавая необходимость внезапной атаки, попросил разрешение бригадного генерала взять боем со своим первым батальоном самую верхушку отрога».

Взяв Бурлюк, стрелки зуавов очищают от оставшихся русских стрелков прибрежные сады и кустарники, занимая их сами. Вдали виднеется несколько русских батальонов, а с ближайших высот французов достает артиллерия. Солдаты и офицеры с волнением ждут приказа, понимая, что долгое сидение под огнем может стоить только новых жертв, но не является путем к победе. Чувствуются порыв и стремление идти вперед.

Наконец, решение принято: бригадный генерал Моне, получив приказ принца, доставленный Ферри-Пизани, решает перейти реку под выстрелами русской артиллерии, накрывавшей гранатами низменную часть долины и южный берег. Атаковать решено по самой крутой части берега, так как пологие ее левая и правая стороны полностью простреливаются.

Зуавам Клера «везет»: они единственные в союзной армии дважды форсируют Альму. Это объясняется просто: выбранное место представляло собой S-образный изгиб реки и войдя в воду один раз, зуавам пришлось это проделать еще.

Полковник Клер приказывает играть «атаку» и первым входит в Альму. За ним следует 1-й батальон. Вначале зуавы наступают прямо по дороге, но артиллерия русских так сильно продольно накрывает их, что они бросаются вправо, инстинктивно уходя под прикрытие высокого берега. Где-то над ними — батальоны Тарутинского полка, но крутизна склонов надежно скрывает французов, а русские резервные батальоны уже начали отход, поняв бесполезность своего стояния.

С русской артиллерией, казалось, справиться нельзя. Она продолжает «бесчинствовать» и вот-вот станет тем фактором, который определит судьбу сражения.

И вот тут случилось непоправимое…

Перед тем, как сказать о тех, кто подвел русскую армию к катастрофе, еще раз напомним, кто делал всё, чтобы ее избежать. Командир 3-го батальона Московского пехотного полка подполковник Соловьев был в числе немногих командиров, сумевших действовать не только самостоятельно, но и обдуманно. Оказавшись перед фронтом наступающей французской дивизии, он ни разу не подставил батальон под губительный огонь неприятельской артиллерии и стрелков, перемещаясь от одной складки местности к другой. Удивительно, но многие его роты вполне успешно действовали самостоятельно.

Получается, французам у Альматамака русские противопоставили вполне французскую манеру воевать. Очевидно, отсюда и сравнительно небольшие потери в батальоне. В конце концов, это не его задача — стоять насмерть.

Начало конца

Хотя в сложившемся на поле боя положении нужно было действовать и действовать, именно с этого времени князь, кажется, делает всё, чтобы сражение было проиграно. Когда уверенность французов в успехе сильно колебалась, он абстрагируется от происходящего и в виде стороннего наблюдателя разъезжает по полю, предоставив командование частным командирам. Встречаемых начальников Меншиков лишь расспрашивает о происходящем, не вмешиваясь в события. Лишь верный Панаев (если ему верить) пытается выиграть сражение.