Александр Волошин, в то время руководитель администрации Кремля, позднее признавался, что «на стерильно честных выборах, без административного ресурса, без ничего… была серьезная вероятность возврата назад, то есть победы коммунистов. Я бы считал, что вероятность 50 на 50 как минимум в 2000 г.»[284] Эта угроза заставляла Кремль напрягать все силы и использовать все инструменты, которые были доступны в тот момент.

С такой нелегкой задачей Кремль справился[285], сражаясь как загнанный в угол раненый медведь. Цель, по мнению команды Ельцина – Путина, оправдывала средства; желание победить любой ценой вело к тому, что все существовавшие формальные и нравственные ограничения отбрасывались в сторону. Контролируемые государством телеканалы активно распространяли домыслы о плохом здоровье Евгения Примакова и подробно рассказывали об обысках, которые проводила ФСБ в офисах жены Юрия Лужкова, обвиняя ее в нарушениях валютного законодательства. В то же самое время Кремль запустил новую волну атак на телекомпанию НТВ, которая поддерживала его главных оппонентов.

Хотя коммунисты вышли победителем, их результат (24,3 % голосов по партийным спискам) оказался практически идентичным результату, полученному на предыдущих выборах. Это говорило об отсутствии серьезного потенциала у кандидата от коммунистов на президентских выборах. Помимо этого коммунисты потеряли треть мест, полученных четыре года назад в мажоритарных округах. Хотя Компартия оставалась крупнейшей фракцией в Думе, она теперь контролировала менее 30 % мест.

Столь слабый результат коммунистов не давал им шансов снова стать доминирующей силой в парламенте, и, когда Кремль сделал им неожиданное предложение вступить в альянс для получения контроля, коммунисты с радостью приняли его. Логика Кремля была понятна: с одной стороны, нужно было получить неоппозиционную Думу, на что коммунисты де-факто согласились, приняв предложение Кремля, поскольку для них участие в строительстве коалиции большинства было несомненной имиджевой победой; с другой – главным соперником Кремля оставался губернаторский блок «Отечество – Вся Россия», который соглашался на коалицию с «Единством», только если спикером Думы стал бы бывший премьер Примаков, что резко обостряло бы президентскую кампанию. Из двух плохих вариантов Кремль выбрал меньшее, хорошо знакомое «зло» – на президентских выборах конкурент-коммунист представлялся Путину меньшей угрозой по сравнению с бывшим премьером.

Получив поддержку еще трех депутатских групп, «Единство» поделило с коммунистами почти все руководящие посты в Думе, отдав последним пост спикера нижней палаты. Губернаторская партия «Отечество» получила в свои руки малозначимый пост председателя Комитета по делам СНГ, после чего стала стремительно терять влияние в стране.

Однако такая конструкция не была устойчивой. С одной стороны, союз с коммунистами вряд ли был симпатичен Кремлю с точки зрения общественного восприятия. С другой стороны, время от времени коммунисты отказывались поддерживать законодательные инициативы, исходившие от президентской администрации, заставляя ее искать поддержку у других фракций. К тому времени конфронтация между регионами и федеральным центром уже перестала беспокоить Кремль: финансовая зависимость большинства российских регионов от дотаций из федерального бюджета и лишение губернаторов возможности влиять на принятие решений на федеральном уровне после их изгнания из Совета Федерации заставили последних демонстрировать полную лояльность новому президенту. К концу лета 2001 г. стало очевидно, что никаких существенных разногласий между прокремлевским «Единством» и губернаторским блоком ОВР не осталось, и их объединение во второй половине того же года в новую партию выглядело вполне естественным. Новая партия получила название «Единая Россия».

После этого в Думе прошло новое перераспределение руководящих постов, на этот раз своего места «за праздничным столом» лишились коммунисты.

Бюрократия рулит

Подготовка Кремля к парламентским выборам 2003 г. началась за два с половиной года до этого, в середине 2001 г., когда в России был принят закон о политических партиях. Кремль хорошо помнил результаты выборов 1995 г., когда половина голосов избирателей досталась партиям, не прошедшим 5 %-ный барьер, и сосредоточил свои усилия на борьбе с малыми партиями. Первым шагом на этом пути стало введение государственного контроля за созданием и функционированием политических партий.

Закон, принятый в 2001 г., дал в руки государства инструменты административного давления на партии на всех стадиях их существования. Согласно закону, отныне только партии могли выдвигать списки на выборах в Государственную думу по федеральному округу (ранее это право было и у общероссийских общественных объединений, и у избирательных блоков). Кроме того, была введена норма о том, что избирательные блоки могли создаваться при обязательном участии хотя бы одной политической партии.

Закон устанавливал разрешительный, а не заявительный, как ранее, порядок создания и государственной регистрации партий, а также давал исполнительной власти право ликвидировать существующие партии на достаточно размытых основаниях. В процессе создания партии должны были проходить через множество бюрократических процедур на федеральном и региональном уровнях и на каждом этапе могли столкнуться с отказом в регистрации из-за малейших ошибок или неточностей при оформлении документов. Закон установил минимальную численность партий (10 тысяч человек) и требование о наличии региональных отделений не менее чем в половине регионов страны, запретив одновременно с этим создание региональных и межрегиональных партий[286]. Введенные требования о численности и региональных отделениях распространились на уже действующие партии, которые должны были представить в государственные органы доказательства наличия своих отделений[287].