Вечером меня проинструктировали мои духовные наставники: «Когда пойдешь в пирамиду, ты должен очень четко слушать, что тебе говорят. Если служащие будут что-то спрашивать, ты должен сказать, что выполняешь здесь хадж[97]: „I can Hajj“». Я английский знал плохо, но это я понял: нужно сказать, что я делаю некое поклонение, хадж. Это как пароль. «Если тебя кто- то будет спрашивать, то ты говори вот это: I can Hajj».

Наша маленькая группа — я, Ника, Али и тут же оказавшаяся Саша — была готова к походу в пирамиду. Саша была уже в теме, и она могла позвонить, заказать нам автобус, экскурсовода — без экскурсовода все равно нельзя было ехать. По их правилам должен быть египтянин сопровождающий. Именно благодаря Саше мы достаточно быстро это все организовали. Утром 17 марта мы двинулись из Шарм-эль-Шейха в сторону Каира на маленьком автобусе.

Особые знаки или, как сейчас говорят, указательные реперные точки, сопровождали меня постоянно. Первой была довольно странная фигура еще в гостинице. Коленопреклоненный фараон держит в руках две чаши, похожие на разломленный кокос. Копия древней скульптуры стояла при входе. Он преподносит эти чаши богу Амону как некую живительную влагу или воду жизни. Мне опять на тонком плане говорят: «Это с тебя делали. Это твое».

Я заинтересовался, спрашиваю у портье:

— Кто такой?

— А это фараон Хоремхеб[98], и он совершает ритуал воды.

Я думаю: «Кто такой этот Хоремхеб? Не слышал никогда про него… Ладно, мое так мое».

Это еще рано утром было перед тем, как нам выехать в Великую пирамиду. Выхожу из отеля, смотрю — на выходе стоит эта статуя. Мне говорят: «Вот это ты. Тебе некий такой обряд сейчас надо будет сделать. Ты идешь именно сделать что-то похожее на то, что здесь изображено». Я думаю, что это такое?.. Непонятно. Фараон Хоремхеб.

Про общение со Сфинксом я рассказал в самом начале книги — это тоже важная точка. Еще точка была, когда мы уже миновали храмы Сфинкса, прошли по прецессионной дороге и подошли к входу. Мне говорят: «Ты здесь должен посидеть. Ты должен сидеть до тех пор, пока не почувствуешь, что готов идти в пирамиду, что ты с ней соединился». Это очень важный момент. Потому что многие туристы сразу на автомате идут. Их привезли, они пошли, посмотрели, вышли. Там нет этих тонких состояний, потому что есть только работа глазами и ногами. Зашли-вышли — побывали в пирамиде.

Если мы говорим про мистерию, то здесь нужно войти в другое измерение, в другое — расширенное — восприятие, воспринимать не пятью органами чувств, а на уровне экстрасенсорного слушания или духовного видения. Когда первый раз в Саккаре я прошел по галерее — с того момента я все воспринимаю иначе.

После прохождение галереи в Саккаре мне сказали: «Сядь и сиди напротив пирамиды». Я сидел на южной стороне и смотрел на ступенчатую пирамиду. Через какое-то время я увидел, как вокруг нее движутся потоки эфирного света, как волны. Они очерчивали ее контур, как уплотнение, марево. Странный эффект. Если бы это был разогретый воздух, ему следовало бы быть только с одной восточной стороны, там, где солнце. Но пространство мерцало целиком. Это были волны космической энергии, они стекали. Это был важный настроечный момент. Я чувствовал, что мне нужно около Великой пирамиды посидеть и почувствовать эти потоки. Мы сидели довольно близко, но там никаких особых примет нет. Может, со стороны это было видно, но для меня ориентиров не было. Было ощущение, что ты находишься в сакральной зоне, она объемная и намного больше, чем пирамида, может быть, раза в два. Я сидел в первом приближении к ней.

Если провести аналогию с женским телом, с гендерным общением, то ты сидишь, допустим, рядом с человеком, который тебе не очень близок, — ты в зоне своего комфорта. Это примерно метр от тебя и метр от него. Вы находитесь в зоне соприкосновения полями, в той комфортной зоне, когда никто ни на никого не давит, никто на более близкий контакт не претендует. А более плотное интимное пространство — 80 см — это уже друзья; 60 см — родственники, они могут и близко сидеть; а если обнял кого-то — тактильный контакт. Здесь я переживал нечто похожее: я должен был соприкоснуться с полем пирамиды на разных уровнях. Когда ты входишь в пирамиду, ты входишь постепенно внутрь этой структуры. Правильная настройка подразумевает, что ты должен посидеть, получить разрешение.

Любовная мистерия и духовная мистерия похожи. Потому что здесь ты должен тоже понимать свою интуицию, настроение дамы (или мужчины — для дамы), свою готовность, ее готовность. Может, у нее нет настроения, ты должен тему найти, развеселить, заинтересовать, заинтриговать. Такая аналогия здесь просматривается.

Когда я немного посидел, вскоре понял, что готов, говорю:

— Ника, пойдем.

Она отвечает:

— Я не пойду. Мне сказали, что ты должен один идти.

Я тихо ахнул, потому что у меня было четкое ощущение, что мне кто-то должен спину прикрывать так же, как она ходила за мной на Саккаре. Некоторые эти мистерии мы вместе делали: я с одной стороны входа зажигал свечи, она — с другой. Был некий баланс. Здесь я почувствовал, что баланса нет, она внезапно говорит: «Мне сказали, что ты должен идти один». Ладно. Мне это было внутренне некомфортно, но я почувствовал, что должен обратиться к своей внутренней женщине. Держать поле, и монадическое тело — как внутренняя женщина — будет меня прикрывать и давать некие импульсы.

Когда я медленно прошел к входу по всем этим ступеням, там было свободно, не так много народу туда ходило в 2002 году. Потому что туристов привозили и пускали в основном в пирамиду Хафры[99]. Это входило в план посещения Сфинкса и прочего комплекса, а здесь цена была отдельная. Она была раза в три выше, чем за все плато вместе, поэтому были только те люди, которые хотели за отдельную плату получить именно эту возможность. Плюс еще они выходили из стандарта экскурсионной программы, отказывались от парфюмерной фабрики или каких-нибудь папирусных дел, говоря: «Мы остаемся только здесь», — тогда у них появлялся шанс. Или те, кто специально приехал в пирамиду. Поэтому там было совсем немного народу.