Ведь что самое страшное? Самое страшное, когда от тебя хотят, чтобы ты стал кем-то еще. Самые счастливые люди, которых я встречала, – это те, кого родители любили такими, какие они есть: если человек – лирик, то из него не хотели сделать физика.

Прекрасные, удивительные, добрые и чуткие родители моей подруги не всегда были такими, много лет назад они совершили большую ошибку. Моя подруга хотела стать модельером, а ее уговорили учиться на врача. Хорошая, надежная профессия. Она получила образование, но не хочет быть врачом. А для того, чтобы шить одежду, ей не хватает опыта. Выход есть, но шесть лет на чужом месте никуда не денутся.

Другую знакомую родители все-таки уговорили не идти в высшую школу милиции, и в чем-то были правы – хрупкая, нежная и ранимая, она бы не выдержала работы следователя. Знакомая растерялась, и тогда ее отправили в строительный институт на факультет экономики – там учились все женщины их семьи. Она окончила его и все-таки поступила на юридический. Теперь она адвокат.

С выбором можно помочь, но его нельзя навязать – то есть можно, но надо точно знать, что ты ломаешь чужую жизнь.

– Ты его любишь? – тормошила я Сашу.

– Что значит «любишь»?

Я разозлилась, схватила телефон и подключилась к Интернету.

– Любовь – высокая степень эмоционально положительного отношения, выделяющего его объект среди других и помещающего его в центр жизненных потребностей и интересов субъекта, – процитировала я. – У тебя так?

– Ну-у…

– Саша, ты живой человек. Тому есть неоспоримые доказательства. И не надо изображать из себя компьютер, куда можно вбить какие-то там данные и что-то просчитать. Бывают вопросы, на которые есть только два ответа – «да» и «нет». Это был тот самый вопрос.

Саша прикусила губу.

– Почему ты так боишься чувств?! Причем своих собственных! – воскликнула я.

– Я не боюсь. Просто не выношу пошлость и глупость. И готова жертвовать счастьем в личной жизни, лишь бы только не терпеть все это, – отрезала Саша. – Потому что большинство людей пошлые и глупые, а те, кто не пошлый и не глупый, уроды в другом смысле.

Я растерялась.

– А… Ясно. Так бы сразу и сказала… – Я задумалась. – Я тоже пошлая и глупая?

– Ты вот как раз нет. И не урод, – она улыбнулась. – Но ты у меня одна такая.

– А Аня?

– И Аня.

Мне, разумеется, польстило, что Саша такого высокого мнения о нас с Аней. Но мне все равно казалось, что она не права. Конечно, у Саши тоже есть недостатки. Но она не глупая и не пошлая. Она почти совершенство.

Возможно, Саше приходилось каждый день бороться с ленью, халтурой, необязательностью, невежеством у себя на работе – и ей хватало истерик, выяснений отношений, споров. Может, она не выдержала бы больше.

Наверное, не стоило ее принуждать, побуждать к поискам настоящей любви. Тем более что она ее уже нашла. Просто не знала, что с ней делать. Любовь оказалась дорогим подарком, который ей не нужен.

Я мечтала об очень дорогом ноутбуке, купила, в конце концов, и всем стала рассказывать, как я счастлива, как он хорош, как мы любим друг друга. А одна дальняя знакомая призналась, что несколько месяцев назад ей подарили такой же, и он до сих пор лежит на полке – она его даже не распаковала.

Моя мечта лежит у кого-то на полке! Ну надо же!

Мы с Никитой тепло оделись и поехали в Пирогово, на озеро. Стояла уже привычно теплая зима, за городом кое-где лежал снег, а вода выглядела, как колотый лед.

Мы разложили стулья, как у рыбаков, сели. Я вынула фляжку.

– Обидно, что ты не можешь выпить, – сказала я.

– Да ладно… – отмахнулся Никита и отвинтил крышку от термоса.

У Никиты есть замечательная особенность – он не мешает. Есть любимые люди, которые так или иначе всегда требуют внимания. Говорят, дергаются.

Никита мог сидеть со мной на берегу, не мешая мне думать. Мог уйти прогуляться – и не звать с собой.

– Как жизнь? – спросила я, насмотревшись на сизые дали.

– Хочется построить дом под водой и там жить.

– Хочется от всех спрятаться? – уточнила я.

Никита пожал плечами.

– Больно мне, больно, – сказал он.

Мы задумались.

– По-моему, я твоей Саше совсем не нужен.

– Никит, ну чего ты хочешь? Вы взрослые люди. То ты решаешь, что самое нелепое создание в мире, Марина, – любовь всей твоей жизни, то теперь ты не нужен Саше.

В глубине души я злорадствовала. Стыдливо, потому что речь шла о моем друге. Но сдержаться я не могла. Сколько раз, пока были девочками, мы гадали, любит он нас или нет?

Мужчины управляют нашей судьбой – они нам либо звонят, либо не звонят, обещают весь мир – как потом выясняется, всего-то в обмен на секс, забирают свои обещания, а некоторые – и подарки. И нет такой силы, которая заставила бы одну из нас позвонить первой. Унижение. Я один раз лет в семнадцать позвонила – год не могла оправиться. Мы позволяем им манипулировать собой. И сейчас один из них, циничный и невнимательный, сидит рядом со мной, и ему больно. Потому что управляет всем Саша.

Хотя глупо радоваться тому, что кто-то кем-то управляет, так как смысл и счастье любви в равенстве и взаимности.

Но все-таки приятно, что мужчина, приученный к тому, что женщина уже прямо во время секса начинает выстраивать отношения, думает, испытывая оргазм, что бы такое ему приготовить на завтрак и как мебель в квартире переставить, и что она увидит под этой мебелью, какие мхи и болота – а эта самая женщина ничего от него не хочет. Ничего, кроме секса и скромного обмена любезностями.

Женщины устали во всем быть лучше. Надоело пояснять мужчинам, почему вот так – больно, так – страшно, так – подло. И что черное с белым вместе не стирают. И по встречной полосе не ездят. Черные ботинки с бежевыми штанами не носят.

Надоело, что мужчины этого не ценят. Считают, что если женщина смотрит карту вверх ногами, значит, она безнадежно глупа и несамостоятельна. Но ведь так удобнее, честное слово.

– Добивайся ее, тупица, – посоветовала я. – Это женщина твоей мечты.

– Женщина моей мечты – Камерон Диас, – буркнул Никита. – И что значит – добивайся?

– Ну хотя бы веди себя прилично.

Никита был не светским человеком. Серферы, байкеры – в этой среде он чувствовал себя естественно. В ресторанах (а Саша любила хорошие рестораны, куда следовало наряжаться), на вечеринках и показах мод Никита держался букой, ворчал и занимал оборонительную позицию.

Меня это раздражало. Хотелось сделать вид, что мы незнакомы.

– Никит, вот ты сидишь у себя в дыре, как крот, света белого не видишь, зациклился на мотоциклах и катерах чертовых. Ты так всю жизнь проморгаешь. Ты где был? В Турции? Египте? Ну, в Праге был – и то тебя Саша туда заманила. Мир большой и прекрасный, а ты ведешь такой образ жизни, как будто у тебя денег нет. Зачем тебе деньги? Ты же ни на что их не тратишь.