«Крокодил рассвирепел, гнома съесть он захотел, пасть зубастую раскрыл, но от гнома след простыл…»

Туча закрыла Доминию, и болото погрузилось в непроглядную тьму. Ник понял, что теряет ориентацию. Сверкнула молния, и он увидел вдалеке среди зарослей островок суши. Забыв о страхе, ненасытных желудках и острых кривых зубах, он побежал, не разбирая дороги, время от времени прокладывая путь мечом.

Раздался треск, и он повалился в густой кустарник: болото кончилось. Ник был жив.

* * *

В полдень Ник нашел мед. Гигантский ствол дерева, похожего на земную секвойю, расколотый недавней молнией, лежал посреди болота, а вокруг него вились золотисто-коричневые пчелы.

Ник предусмотрительно разжег поодаль небольшой костерок. Немного побродив по округе, нашел нужное дерево. Оторвал от ярко-красного ствола несколько сухих полосок коры: ее он недавно использовал для копчения мяса подстреленного жиробрюха. Ник знал от охотников, что кора этого дерева дымит лучше других, недаром в Прилесье дерево так и называли – «дымное». Положив несколько раскаленных угольков в котелок, он сверху присыпал их мелкими кусками коры и принялся раздувать огонь.

Дождавшись, когда из котелка пойдет густой черный дым, Ник выхватил меч и принялся рубить прогнившее дерево. Наконец нижняя часть с треском отпала, и открылся срез: черное дупло, а в нем, как в магазине на прилавке, груда медовых сот.

С грозным жужжанием вылетел пчелиный рой. Ник поставил рядом с собой дымящий, как допотопный паровоз, котелок, и под прикрытием клубов черного дыма, тут же набросился, словно пес, на соты, впопыхах пожирая и мед, и воск, и попадающиеся тушки мертвых пчел. Организму требовалась глюкоза, и он не обращал внимания на такие мелочи.

Кора быстро прогорела, пчелы вернулись. Теперь оставалось либо отдаться им на расправу, либо бежать. Ник выбрал бегство – ринулся через кусты, вспоминая ужасную крокодилью ночь.

Перепрыгнув через очередной поваленный ствол, он вдруг подумал: «Любой ценой я должен разобраться в том, что со мной произошло. Единственное, что нас удерживает на Земле, – это память. Без памяти человек то же, что и животное. Новые события никогда не заполнят пробел в прошлом».

* * *

А в следующую секунду Ник… все разом забыл. Он стоял на краю небольшой поляны, посреди которой торчал разбитый вертолет. Это было настолько ошеломляюще, что Ник несколько раз провел ладонью по лицу, отгоняя наваждение.

Он сразу понял, что это был именно вертолет. Или винтолет. Или геликоптер. Да черт с этими названиями! Эта штука не была произведена на Земле, но однозначно принадлежала к одному общему классу – летающих винтокрылых машин, используемых на атмосферных планетах.

По всему было видно, что трагедия разыгралась очень давно. Вертолет упал, но не взорвался. Удар искорежил корпус и выбил стекла. Хвост торчал кверху, словно мачта, сломанные лопасти склонились к земле.

Ник осторожно приблизился к машине. Ржавчина немилосердно изъела корпус, от опознавательной окраски не осталось и следа. Казалось, стоит до него дотронуться, как фюзеляж рассыплется в труху. Ник принялся осторожно обходить аппарат. Ага, вот и кабина.

За штурвалом, изогнувшись в противоестественной позе, сидел пилот – точнее, его скелет, облаченный в летный комбинезон из синтетической (а потому не тронутой насекомыми) ткани, в прогнивших перчатках и большом, похожем на космический, шлеме с опускающимся солнцезащитным стеклом. Казалось, череп холодно светится в сыром полумраке кабины, жуткий, со сломанными зубами… Пилот будто говорил Нику: и ты таким будешь.

* * *

Ник утер пот со лба. Он уже чувствовал себя участником идиотского представления, которым командует невидимый режиссер…

Дверь в машину открылась со страшным скрежетом – Ник с огромным трудом сдвинул ее с места. Заглянул внутрь. Проникнувший вместе с ним луч Орфиуса слабо высветил картину: один, два… шесть скелетов сидели на своих местах, деформированные ужасным динамическим ударом.

Это был гражданский вертолет. Возможно, исследовательский. Навесного оружейного оборудования на нем не было. Ник все осмотрел внимательно, но чего-нибудь, хоть отдаленно напоминающего оружие, не обнаружил и у экипажа. Для такой территории, как Лес, это было совершенно удивительно и даже неуместно…

Еще раз осмотрев обшивку, Ник не нашел и повреждений, указывающих на то, что вертолет был сбит. Создавалось впечатление, что машина летела себе, летела, а потом вдруг не понятно от чего рухнула на землю.

Он в последний раз залез в кабину вертолета. Что-то его туда потянуло. Пилот сидел в том же кресле, обшивку которого давно съели черви, и уходить явно не собирался. Ник, стараясь не смотреть в его сторону, опустился на корточки и заглянул под кресло. Да, так и есть! В самом углу, забившись под ржавую стойку второго ряда кресел, лежала ветхая прямоугольная кожаная сумка.

Ник осторожно, двумя пальцами, ухватил ее и, пятясь, вылез из кабины на воздух. Все точно! Какой же пилот может обойтись без летного планшета!

* * *

Ник сидел у костра и сыто размышлял о нежданной находке. Несмотря на свое, прямо сказать, почти безнадежное положение, он был рад. Положа руку на сердце, он уже и не надеялся найти вещественное доказательство, что когда-то здесь была развитая техногенная цивилизация. Все эти бессвязные истории, мифы, пророчества, коих ему во множестве довелось услышать за время пребывания на планете, уже порядком надоели. «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», – подумал он. Древняя поговорка хорошо отражала его ситуацию. Значит, он на верном пути.

Летный планшет оказался в весьма плачевном состоянии. Сколько прошло времени с момента катастрофы? Сто лет? Двести? Пятьсот? Кожаный переплет сыпался трухой, стоило только его взять в руки. Внутри оказалась карта, запаянная в подобие целлофановой пленки. Она раскладывалась конвертом, но, к сожалению, сохранилась лишь центральная ее часть. От времени защитная пленка в местах перегибов лопнула, и мало-помалу туда проникала влага, разрушая содержимое.

Ник осторожно развернул потемневший, местами скукоженный, но для него бесценный предмет. Первое, что сразу бросалось в глаза – карта явно была сделана типографским способом. Не те рисованные от руки изображения, которые до сих пор попадались ему.

Она была разделена на прямоугольники по принципу, используемому и в земных картах двадцатого века. Долгота и широта. Ник почесал затылок. «Пожалуй, да, – согласился он со своей мыслью. – Похоже на это». Но, может, он и ошибался: она не походила на аэронавигационную карту – скорее, просто на карту местности. В левом нижнем углу сохранившегося листа виднелся даже указатель масштаба. Ник, конечно, не был в этом уверен, но ему казалось, что он недалек от истины. Однако, понятное дело, без знания системы измерения расстояний это ему мало что давало.

«Хотя… – он задумался. – Если бы удалось найти по карте две реально существующие точки, то можно было бы хотя бы примерно, теми же шагами, высчитать эквивалент местной меры длины. Понятно, что люди, строящие летательные машины, использовали более точную систему оценки расстояния». Ник улыбнулся, вспомнив, как это делали охотники: высота – в «локтях», длина – в «шагах».