Вика словно плетью хлестнули. Сначала вчера вечером в «Трех Парках», теперь здесь, в музее Дюпюитрена.

– Расследование? По какому поводу?

– Я уже сказал, я не знаю. Более того, он и сам не знал. И он тоже просил ему позвонить, если произойдет что-нибудь подозрительное или кто-нибудь начнет задавать странные вопросы. Видимо, он предвидел ваш визит.

– Он просил вас позвонить? Значит…

Ашиль с гордостью вытащил из кармана визитку:

– Вот координаты этого типа. Вас они интересуют?

Мобильник у Вика почти разрядился, и он его отключил, свернув на Ламорлэ возле дорожного указателя «Прибрежная аллея». Полтора часа назад, выйдя из музея Дюпюитрена, он заехал в бригаду за Ваном.

– Голос у твоей жены по телефону был не особенно довольный, – констатировал тот, катая во рту перченую конфетку.

– Кроме шуток? С тех пор как я на службе, я ни разу не вернулся домой вовремя.

– Успокойся, я тоже вовремя не прихожу, вот уже лет двадцать.

Пройдя последний поворот, машина проехала ворота и выехала на широкую лесную дорогу. Сквозь густую листву мелькало закатное солнце. Метрах в пятистах впереди показался дом, утопающий в зелени огромный блок из светлого камня. Ван почти уткнулся носом в ветровое стекло.

– Ух ты! Прямо какой-то штатский вариант Алькатраса[53].

Они вышли из машины и сразу обернулись, услышав за собой треск сломанных веток. К ним подъехал серый «ауди», и водитель заглушил мотор. Из автомобиля вышла очень стройная, сияющая красотой блондинка с двумя пакетами в руках. Брови ее сразу нахмурились.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она.

Ван не удержался и окинул ее взглядом с головы до ног. Он обожал короткостриженых женщин, особенно блондинок. А ноги какие! С приличествующей случаю улыбкой он помахал перед ней своим удостоверением:

– Мы хотели бы задать несколько вопросов Стефану Кисмету.

– Парижская криминальная полиция здесь, в Ламорлэ? Но… что вам от него нужно?

– Допросить по поводу убийства.

Сильвия застыла на месте. Вик предложил ей помочь донести пакет.

– Не волнуйтесь, таково уж наше ремесло: мы вынуждены часто встречаться с людьми, не имеющими никакого отношения к работе. Например, с банкиром жертвы или с учительницей дочери жертвы. Вам не из-за чего тревожиться.

– А в данном случае? Как все это связано с моим мужем?

Полицейские быстро переглянулись. Первым заговорил Ван:

– Как бы вам сказать… Наше расследование приводило нас в самые необычные места, и вот оказалось, что там совсем недавно бывал и ваш муж.

– И это все?

– Видите ли, расследование зачастую бывает делом очень рутинным. Мы могли бы поговорить в доме?

Сильвия пригласила их в дом. Они молча миновали три большие ступеньки крыльца.

– И где же бывал мой муж?

– Прежде всего в музее, посвященном врожденным заболеваниям. Затем… в отеле «Три Парки».

Они прошли через просторный холл и вошли в кухню. Повсюду стояли еще не распакованные коробки со всякой всячиной – с одеждой, вещами, электронагревателями – и инструменты для ремонта и строительства. Комнаты были огромные, с потолками выше пяти метров. На стенах висели портреты каких-то строго одетых людей с суровыми лицами. Вообще возникало впечатление, что от жилища исходит вековой холод.

– Итак, мадам? – снова начал Ван. – Музей Дюпюитрена, «Три Парки»?

Сильвия со вздохом поставила сумку на стол.

– Вчера он затащил меня в этот жуткий музей в Шестом округе. Ему вдруг отчаянно туда захотелось. С ним так часто бывает. Мой муж – художник-бутафор и гример, он создает муляжи всяких монстров для кино и работает со многими музеями Франции, которые готовят выставки. Одна из выставок открыта сейчас в Лионе.

Вик слушал ее со скептическим видом:

– Я побывал в музее Дюпюитрена. Хранитель утверждает, что господин Кисмет и сам не знал, зачем туда пришел. К тому же он вел себя агрессивно.

– Должно быть, у него сложилось неправильное представление. Мой муж – человек очень экстравагантный, он может вспылить из-за пустяка. Он был в своем репертуаре: у него дар импровизации. Он обожает выкинуть что-нибудь этакое и всех обескуражить. Когда у него нет возможности выразить себя посредством своих муляжей, он это делает по-другому. Разве это преступление?

Оба полицейских стояли на пороге кухни, поскольку она не предложила им сесть.

– А как насчет «Трех парок»? – не унимался Ван.

Сильвия подошла к раковине и ополоснула руки. Вокруг ее ног с мурлыканьем терся кот.

– Не знаю. Более того, я понятия не имею, о чем вы говорите.

– Речь идет о месте, где происходят несколько необычные встречи. Там встречаются люди с… с отталкивающими физическими особенностями.

Сильвия снова застыла, резко оборвав движение, и это не укрылось от глаз полицейских.

– Ваш долг – рассказать нам все, что вы знаете, – уточнил Ван. – Мы ведь в любом случае сами все узнаем. Но в ваших интересах сотрудничать со следствием.

– Вас удивляет, что Стефан оказался в «Трех Парках»?

– Пожалуй, да. Женатому человеку не годится появляться в таких местах.

Она коротко и нервно рассмеялась:

– А вот меня это ничуть не удивляет. Стефану нравятся всякие детективные истории, все странное и необычное, он любит пугать и сам пугаться. Он постоянно пребывает в поиске вдохновения для создания своих чудовищ. И далеко не всегда базируется на собственном воображении, а черпает из ресурсов человеческой природы, со всеми ее отклонениями. И если ему понадобится спуститься в ад, чтобы увидеть истинное лицо дьявола, уверяю вас, он туда полезет. – Сильвия вытерла руки полотенцем. – Дождитесь, пока он вернется. И он, разумеется, все вам объяснит.

– А где он?

– Понятия не имею.

Она вернулась к столу и принялась быстро разгружать пакеты. Ей было необходимо чем-то занять руки.

– Я не знаю, зачем вы сюда приехали, но мой муж ничего такого не сделал. И меня ничуть не удивляет, что он бывал в тех местах, о которых вы говорили. Это связано с его работой. И заметьте, не он вторгся на вашу территорию, а вы – на его, понимаете?

– Прекрасно понимаем, – заметил Ван и поскреб себе затылок. – А чем занимался ваш муж в ночь со среды на четверг, то есть со 2 на 3 мая, примерно около полуночи?