метод, называется «бритва Оккама», да что я говорю, вы им прекрасно владеете.

– Хм… ну да, мы все-таки немного образования имеем… Да! Слушаю.

– Я это не в качестве комплимента говорю, мне так проще будет все объяснить. Вы знаете, что ваш покорный слуга, то есть я, это я, Виноградов Алексей Иванович, потому что, скажем так, отпечатки пальцев совпадают с теми, что есть у вас в какой-то картотеке. А брата-близнеца у комдива Виноградова никогда не было. А если бы и был, то пальчики бы где-то не совпадали. Я прав?

– Предположим. – Зло блеснули глаза за стеклами пенсне. Но мне-то отступать некуда, поэтому продолжаю.

– Кроме того, вы имеете ряд фактов, говорящих о том, что комбриг Виноградов изменился: начал проявлять военные таланты, которых не было ранее. Правда, это не сильно выбивалось из общего уровня, но все-таки…

– Продолжай.

– Изменились его некоторые привычки, то, что называют мелкой моторикой. Правда, это могло быть вызвано чем-то вроде преходящего нарушения мозгового кровообращения.

– Чем?

– Типа инсультом, ударом, который был в поезде. На это можно свалить и определенные изменения в поведении, касательно женщин, например. Что, стал очень робок? Боится неудачи, вызванной ударом, так агенты говорят?

– Продолжай.

– Думаю, дело не только в этом. Думаю, дело в том, что комдив Виноградов думает совсем не так, как комбриг Виноградов. Верно?

– Верно.

– Изменилась и структура речи. Верно? Знаю, что верно. Недоработочка вышла, товарищ Берия.

А тут поза всесильного наркома изменилась: был расслабленный, спокойны, да весь вышел. Передо мной сидел опасный зверь, готовый бросится на добычу, как только придет нужное время. И время это вот-вот наступит… Да, наглость – второе счастье, но с такими привычками можно и до первого счастья не дожить!

– А ведь вариантов, товарищ Берия не так уж и много. Ну, простых вариантов, я имею в виду. Первый вариант: Божественное провидение. Ангел явился во сне комбригу Виноградову, коснулся парня крылом, и стал комбриг военным гением почище Гинденбурга. Второй вариант: произошла подмена комбрига Виноградова разведкой сопредельного государства на абсолютного двойника. Третий: психическая болезнь, результат инсульта, который с ним случился, и вот в комбриге Виноградове проснулся провидец. Четвертый: подмена комбрига Виноградова его клоном.

– Кем?

– Генетический клон. Термин, обозначает, что у комбрига Виноградова взяли клетку, выделили генетический материал и вырастили абсолютно точную копию в ускоренном темпе. – Берия фыркнул в ответ.

– Так точно, товарищ Берия, современной науке такая технология недоступна.

– А несовременной, товарищ комдив, доступна? – Берия задал этот вопрос жестко, зло, с таким мощным внутренним посылом, мол, что-то ты, парень, лепишь странное.

– Товарищ Берия, мы ведь еще не закончили весь список.

– А вы энергичнее, гражданин пока еще комдив…

– И последний, пятый вариант: Подселение в сознание комбрига Виноградова чужой психоматрицы, то есть слепка чужого сознания. Объясняю: сознание самого комбрига исчезло, а в его голове поселился совершенно другой человек. Тут выбирайте сами: магия, наука, ворожба, инопланетяне, наконец…

– Эээ, товарищ комдив, вы меня специально запутать решили? У меня с арифметикой все в порядке: тут девять вариантов перечислено! Девять! Четыре и еще пять вместо одного пятого… А если смотреть внимательно: по типу событий, то их пять: чудо, болезнь, мистика, случай, враги.

– Осталось взять в руки бритву Оккамы и вы убедитесь в том, что перед вами не враг. А для начала, так, всего несколько фактов: Сегодня ночью НКВД в западных районах Белоруссии начнет депортацию части польского населения вглубь СССР. Ночь с 9-го на 10-е февраля, насколько я помню. 10-го февраля товарищ Сталин направит письмо в журнал «Историк марксист», посвященное статьям историков Москалева и Городецкого. Это письмо не для печати, но членам Политбюро ВКП (б) копии направлены будут.

Я сделал небольшую паузу, собрался духом и продолжил:

«Недавно в журнале «Историк-марксист», книга 1-я 1940 года, появилась статья тов. Москалева «И. В. Сталин во главе бакинских большевиков и рабочих в 1907–1908 годах». В «Правде» от 4 февраля 1940 года появилась статья тов. Е. Городецкого «Сталинская школа революционного руководства», повторяющая статью т. Москалева.

Статья т. Москалева представляет ряд непозволительных искажений в области истории большевистского движения в Баку, объясняемых несерьезным отношением автора к вопросу о конкретной истории большевизма. Статья тов. Городецкого повторяет и афиширует ошибки тов. Москалева. Будучи убежден, что историческая правда является основным моментом всякой истории, в том числе истории большевизма, считаю своим долгом отметить ошибки тт. Москалева и Городецкого и восстановить тем самым в своих правах действительную историю большевизма в Баку».

Я заметил, что товарищ Берия пребывает в состоянии, близком к шоковому.

– Впрочем, товарищ Берия, вот тут весь текст этого письма. У вас будет с чем сравнить. Я вытащил из внутреннего кармана несколько листков папиросной бумаги. Это был так называемый «Бериевский пакет». То есть документы, предназначавшихся на случай того, что у меня будет разговор с товарищем Берия. И первым листочком было как раз это письмо, известное как «Письмо к историкам». Берия быстро пробежал его глазами.

– Так… а это что?

– 11 февраля выйдет новый номер «Литературной газеты», в нем будет напечатана знаменитая сказка Валентина Катаева «Цветик-семицветик». Она еще не знаменитая. И еще не напечатанная. Но вот на этих листочках ее содержание. Почти слово в слово.

– Хе… а тут вы, товарищ комдив, прокололись, или вы думаете, что народный комиссар внутренних дел не знает, с кем вы столкнулись сегодня утром, кого провожали до Последнего переулка и кто мог передать вам эти сказочные черновики?

– Подождите, товарищ Берия, так она, так это была редакция «Литературки»? Ну, тут я да, промахнулся, так промахнулся… Прошу простить. Но мимо редакции «Правды» я ведь не проходил? Верно? Там передовицы «Правды» за 10-е, 11-е и 12-е февраля этого года. Это отследить вам будет не сложно?

А ведь Лаврентий Павлович от шока оправился быстро. Смотрит не зло, но очень напряженно. Догадывается, что еще чем-то его удивлю.

– У меня есть еще несколько документов, который предназначается только и исключительно Вам и еще одному человеку в нашем государстве. Только я бы хотел, чтобы вы начали изучать его уже после того, как я вас покину.

– А почему ты уверен, что я дам возможность покинуть этот кабинет?

– Потому что вам нужно время, товарищ Берия, чтобы это просмотреть, продумать, кое-что проверить. А смысл держать меня в застенках? Может быть и есть, но зачем? Потом надо будет думать, как меня легализовать, отмыть, объяснить, что изменили гнев на милость. А для нас с вами чем меньше ко мне внимания будет, тем лучше.

– Кому лучше?

– Всем. Мне, вам, товарищу Сталину, Советской стране…