дверь выпала на лестничную площадку, в квартиру стремительно ворвались пятнистые бойцы «Стикса», и майор Ибрагимов, не желая рисковать собственной жизнью, разрядил «глушак» в фигуру в белом, застывшую в прихожей с трубкой телефона в руке.

Конечно, Ульяна отбила гипноатаку «глушака», хотя излучение суггестора и погрузило ее в состояние грогги – состояние боксера после пропущенного нокдауна. Однако, мгновенно проанализировав ситуацию, она не стала сопротивляться (мог пострадать Стас), а сделала вид, что подчинилась излучению, способному сломать волю кому угодно, только не Посвященному Внутреннего Круга. И на вопросы отвечала вполне «искренне», корректируя ответы в соответствии с тем, что хотел услышать главарь налетчиков.

Ибрагимов узнал главное: Соболев ранен и где-то лечится. Где – знает только его друг Василий Балуев, также находившийся в розыске и имевший квартиру в районе Савеловского вокзала. Сведения, относящиеся к личности захваченных (кто, откуда, почему находятся здесь, какое отношение имеют к хозяину), майор главными не считал, но запомнил и на вопрос лейтенанта: «А этих теперь в расход?» – ответил:

– А эти теперь побудут у нас в заложниках, пока не поймаем Балуева и Соболева. Отправь их на вторую базу.

– Лично?

– Не понял.

– Побаловаться с этой подругой можно? Больно уж баба красивая.

– Побалуешься позже. Сейчас мы идем по другим схронам контрразведчиков, время до утра еще есть, может, успеем отыскать обоих.

Ульяна прекрасно слышала разговор и на жест лейтенанта никак не прореагировала: Свирайло потискал ее грудь, провел рукой по бедрам, после чего майор дал команду уходить. Соседям Соболева, выскочившим на грохот взрыва, он коротко сообщил, что ОМОНом задержаны «опасные преступники», и посоветовал в милицию не звонить, она и так в курсе событий.

Горшин, Парамонов и Балуев примчались на квартиру Соболева спустя четверть часа после ухода «Стикса». Их встретили взволнованные, обсуждавшие случившееся жильцы из соседних квартир, разбитая металлическая дверь, беспорядок в прихожей и следы обыска во всех комнатах. Ульяна и Стас исчезли. И хотя соседи сообщили, что мальчика и девушку увели «омоновцы», то есть они были живы, настроение всех троих эта новость не подняла. Больше всех переживал Василий, кляня себя за то, что не настоял на своем и не остался ночевать.

– Где их теперь искать? – сквозь зубы сказал он, когда они сошли вниз и сели в горшинский «Понтиак».

– Найдем, – попытался его успокоить Иван Терентьевич. – Ульяна – не иголка, а Москва – не стог сена. Найдем.

– Кто это был, по-твоему? – глянул Вася на Горшина, севшего за руль.

– «Стикс», – коротко ответил Тарас, выезжая со двора.

– Откуда такая уверенность? А если это была команда Рыкова?

– Он знает, что говорит, – мягко проговорил Парамонов. – Если бы здесь побывали люди кардинала, мы бы это почувствовали.

– Куда мы направляемся?

– Домой, – так же коротко ответил Горшин, покосился на Василия, до краев налитого темной ненавистью, и добавил: – Сейчас сядем за комп, определим по сети ФСБ базы «Стикса» и начнем их искать. Если Улю и Стаса не убили, значит, они им нужны… в качестве наживки.

Некоторое время ехали молча. Потом Вася глубоко вздохнул, расслабился, вздохнул еще раз, уже свободней.

– В качестве наживки, говоришь? Ну, майор, радуйся, ты меня достал!

Парамонов, сидевший сзади, усмехнулся. Судя по тону Балуева, майору Ибрагимову радость в будущем не светила.

– Интересно, каким образом Ибрагимову, если только это был он, удалось выяснить адрес Соболева?

– Компьютерная база ФСБ отпадает, – сказал Тарас. – Сведения об агентах класса «абсолют» и «супер» в базу данных не заносятся. Есть только один источник информации о Соболеве…

– Непосредственный руководитель, – закончил Иван Терентьевич.

– Вы хотите сказать… – начал Василий.

– Ибрагимов добрался до руководства «Смерша».

Урча мощным мотором, машина въехала во двор дома Горшина, остановилась. Мужчины, почти невидимые в темноте, смотрели друг на друга и молчали.

– Где же Соболев? – пробормотал Василий спустя минуту.

– Это знает лишь Хранитель, – тихо ответил Парамонов.

Глава 32

ШТУРМ ГЕНЕРАЛЬСКОЙ ДАЧИ

Если первый вызов в «Белый дом» не вызвал у директора ФСБ почти никаких отрицательных эмоций, то второй пробудил мрачные предчувствия. Слишком много неприятностей свалилось на голову Владимира Алексеевича за последние полторы недели, чтобы он мог надеяться на приятную встречу с премьером.

Так оно и получилось. Глава правительства был угрюм, озабочен, разгневан и не выбирал выражений в беседе с Бондарем, которому успел доверить немало тайн властного двора.

– Что у вас там происходит? – бросил он Владимиру Алексеевичу, когда тот вошел в кабинет, прождав полчаса в приемной. – Пять убийств за неделю! И кого убивают – полковников и генералов военной контрразведки! Чем вы там занимаетесь, генерал?! Почему не наведете порядок?

– Мы наводим… – пробормотал вспотевший Бондарь.

– Значит, убийство начальника военной контрразведки генерала Дикого, и где – в больнице вашего ведомства! – называется наведением порядка?!

– Его убили «чистильщики»…

– Бросьте! – пренебрежительно махнул рукой премьер. – «Чистилище» не сует нос в дела спецслужб… пока, во всяком случае. Дикого убили ваши люди за то, что он влез в расследование деятельности Ельшина. Не будете отрицать?

Владимир Алексеевич отвел глаза, признаваясь в душе, что премьер имеет свои каналы сбора информации в органах, не подконтрольные никому.

– Кстати, – пригладив соломенный чуб, продолжал глава правительства, молодой, энергичный, целеустремленный, умевший видеть так далеко вперед, что ради карьеры два года назад даже развелся с женой – дочерью бывшего президента, – почему ваш Ельшин, скомпрометировавший службу так, что дальше некуда, этот плевок в лицо обществу, до сих пор на свободе?

– Мы проверяем…

– Какие, к черту, проверки! У вас же в руках бомба замедленного действия, а вы ждете, когда она взорвется! Немедленно изолируйте генерала… – Премьер швырнул на стол неработающую зажигалку, достал другую, золотую, закурил, – но было бы лучше для нас