беспомощно смотрела на него, стоя в воротах, на границе между свободой и клеткой. Но Эдди не шёл дальше, он только стоял, и как бы я не звала, как бы не торопила, оставался на месте.

И когда, я делала шаг к нему, он предостерегающе вскидывал руку.

— Ты должна идти. — говорил он, и на его губах загоралась нежная улыбка. — А я не могу.

По щеке скатилась слеза, когда я поняла, к чему он клонит.

— Тогда и я не пойду.

Улыбка Эдди померкла, лицо приняло страдальческое выражение, и тогда он подошёл ко мне.

— Тебе нужно выбираться отсюда. — приказал он.

Ворота за мной начали закрываться, и я, почему-то уверенна, что это навсегда, что они никогда не откроются.

Тогда Эдди хватает меня за руку и выволакивает в проём.

Ворота надвигаются, и я тяну его за собой, но на его лице снова грустная улыбка и одним резким движением он выталкивает меня наружу, и в этот момент стальные стены смыкаются, оставляя его внутри.

Я проснулась в холодном поту, лицо мокрое от слез, это все-таки не совсем сон, а мое подсознание играет со мной жестокие игры.

Мысли вихрями крутятся в голове, и о спокойном сне — можно забыть.

Я лежала и теребила маленькое плетеное колечко на своём пальце. Единственное украшение, которое у меня было, и единственная вещь, оставшаяся у меня от Эдди.

Сон это или нет, но он прав — нужно выбираться отсюда.

У Джареда была идея для побега, но то была лишь идея и на ее доработку требуется немало времени. Но мне хватало и идеи, чтобы зацепиться, поверить и заставить механизм в мозгу лихорадочно заработать.

— Харпер. — позвала я в темноту, но ответа не последовало. — Харпер!

Она поерзала на месте, но ответом мне снова служило молчание. Тогда я перекатилась на край своей койки и заглянула вниз.

Харпер спала без задних ног, отвернувшись к стене и закутавшись в одеяло по самую макушку.

Я снова позвала её, и получила в ответ недовольное мычание. Мое терпение сходило на нет, и я, схватив свою подушку, пальнула её в спящую подругу.

Харпер чертыхнулась и вскочила как ошпаренная. Дикий взгляд наткнулся на мое свисающее лицо, и я вопросительно вскинула бровь.

— Какого хрена? — рявкнула она, снова откидываясь на подушку.

Я не стала медлить и искать подходящие слова, чтобы подвести ее к своей сумасшедшей просьбе, поэтому просто сказала прямо.

— Тебе нужно снова работать на Грейс.

Как я и рассчитывала, эффект это произвело не слабый. Харпер резко подняла голову и вперила в меня недоумённый взгляд.

— Ты заболела? — спросила она, но встретив мой испытующий взгляд, потёрла глаза. — Я поняла. Это все ещё сон, очень глупый сон.

— Я серьёзно.

— Да-да, во снах всегда так говорят.

Я фыркнула и потянулась за своей подушкой, чтобы дать ей по голове, но вспомнила, что этим элементом уже пожертвовала. Харпер злорадно ухмыляясь, помахала моей подушкой и швырнула ее мне в лицо.

— Я не собираюсь купаться в твоём бреде. — объявила она. — И ложусь спать.

Она снова отвернулась к стене, демонстрируя мне свою спину, но я видела, что она не спит.

Как мне объяснить? Как её убедить, в своей правоте?

— Ты хочешь выбраться отсюда? — прямо спросила я, наблюдая, как она напряглась.

Подняв голову, Харпер повернулась ко мне, её лицо выражало недоверие, что вполне понятно, ведь идея сама по себе абсурдная.

— Бонни…

— Я знаю, что это звучит, как бред. — перебила я. — Но если ты поверишь и поможешь мне, то возможно у нас есть шанс.

Какое-то время, она молча вглядывалась мне в лицо. Мне казалось, я слышу, как медленно тикают стрелки, хотя у нас и нет часов.

— Хорошо. — наконец сказала Харпер. — Что мне делать?

Я облегченно выдохнула.

— Нужно втереться к ней в доверие, чтобы ты снова имела свободный доступ.

— Она не примет меня, — вздохнула Харпер. — Она больше мне не верит.

— Я тебя ударю.

Она подняла на меня горящий взгляд и села ровно.

— Боже, Бонни. — она развела руками. — Я бы на твоём месте задумалась о психоаналитике, с твоей страстью к насилию…

Она не договорила, потому что снова получила подушкой по голове.

— Я имею в виду. — медленно начала я. — Я ударю тебя завтра, при всех, чтобы она поверила, что наш конфликт прогрессирует.

Харпер задумалась, глядя в одну точку перед собой. Я искренне понадеялась, что она поймёт все правильно.

— А почему бить должна именно ты? — недовольно отозвалась она.

Я подавила смешок, но все же почувствовала небывалый прилив сил. Главное, что она не смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Ну а с чего бы тебе меня бить? — ответила я. — Ведь это я на тебя якобы злюсь. А после того, как ударю, ты побежишь к ней, и скажешь, что я ужасный человек и заслуживаю возмездия.

— Я действительно начинаю так думать. — проворчала Харпер и швырнула в меня подушкой, но на этот раз я её поймала. — Хорошо, я попробую. Но как это поможет нам выбраться?

— Для начала хватит и этого. — отчеканила я и улеглась обратно.

Харпер взорвалась возмущениями, и грубо пнула мой матрац.

— Можешь, пожалуйста, не мешать, мне спать? — невинно попросила я. — Что за мания постоянно буянить по ночам.

— Что?! — вскрикнула она, и мы услышали злобные ругательства из соседней камеры, «любезно» призывающие нас замолчать.

— Это еще не конец. — пообещала Харпер откидываясь на подушку.

Я уже закрыла глаза, отвернувшись к стене, и усмехнулась

— Завтра у тебя будет шанс отомстить.

* * *

Мы с Харпер пришли в столовую вместе, по-прежнему сохраняя видимость абсолютного напряжения.

Охранник снял с нее наручники и повернулся ко мне, я послала Харпер презрительный взгляд — наш условный знак на то, что она должна быть готова к моему следующему выпаду. Скривившись в ответ, она шагнула внутрь.

Я наблюдала за тем, как она взяла еду и прошествовала к столу моих друзей. Мы не говорили с той роковой ночи, я старательно избегала встреч с ними, и сейчас чувствовала себя отвратительно из-за этого.

— Это мой стол. — объявила я, остановившись перед нашим столом.

Джейми и Так, подняли на меня глаза, на лицах отразилось облегчение, но стоило им увидеть, как я сверлю взглядом Харпер — облегчение сменилось настороженностью.

— Бонни… — начал Такер, но я вскинула руку, останавливая его.

— Ты не будешь сидеть за нашим столом. — повторила я, растягивая слова.

Харпер на меня не смотрела, продолжая ковыряться в своей тарелке. Про себя, я молилась, чтобы она могла быть достаточно убедительной,