Задолго до Ганноверского периода английские правители были весьма озабочены тем, чтобы их имена ассоциировались с определенными блюдами. Оставив в покое такую древность, как король Альфред, любителя сладкого, можем начать королевский банкет с супа под наименованием dilligrout (успокаивающая слабая брага), за составление которого Вильям Завоеватель вскоре после знаменитого 1066 года даровал название поместью в Олдингтоне в честь своего повара Тезелина.

Сегодня никто не знает, каким был этот самый dilligrout, хотя некоторые авторитеты отождествляют его с похлебкой XIV века, сделанной в основном из миндального молока, тушки каплуна, сахара, специй и мелко покрошенного, слегка отваренного цыпленка. Вильям завершал трапезу вкусной олениной, кабаном и зайцем собственноручно пойманными, подобно безрогим овцам, в его Новом лесу. Если же кто-то осмеливался умыкнуть улов или объехать его ловушки, такому пострелу просто выдавливали глаза. Сын Завоевателя, Вильям Руфус, милосердно заменил такое наказание простой смертью.

А вот младший сын Вильяма, Генрих I, умер от своего любимого блюда – вареной миноги, съев вопреки совету своего доктора эту специфическую рыбу целиком. Недаром Генрих любил повторять: то, что ты любишь, никогда не причинит тебе вреда.

Король Иоанн, прославившийся Великой хартией вольностей, также был любителем миног. Таковым был и Эдвард III, но они как-то умудрились сдерживать свое хобби в разумных пределах. Королевские счета Плантагенетов, начиная с Генриха II, свидетельствуют о больших расходах царственных особ на рыбу, особенно селедку, в виде рыбного пирога, считавшегося в те времена королевской едой.

Еще до того, как Генрих II лишился своего трона, он нанес значительный урон своему авторитету из: за капусты. В старом вердикте так и говорится: «Он обвиняется в том, что устроил пирушку на пустой фагот-барке, стоявшей на Темзе, а также в том, что на берегу реки покупал у садовника капусту для приготовления супа». Дело скорее было не столько в капусте, сколько в фривольной, то есть в совсем не королевской манере ее покупки.

Оказавшись немного впереди своего времени, Генрих III не пользовался популярностью ни при дворе, ни у народа только по той причине, что израсходовал всю свою наличность на покупку одежды для собственной коронации в 1236 году. И он и королева буквально выдирали блюда у посетителей, которые принесли богатые подарки за оказанную им честь присутствовать во время трапезы царственной четы. Королевские нахлебники жадно хватали все, что могли ухватить, и при этом не скрывали своего удовольствия.

Все мы наслышаны о той злопамятной истории, когда Генрих VIII ради того, чтобы превзойти Вильяма Завоевателя, подарил поместье повару за изобретение нового соуса для пудинга. Лично я отдаю предпочтение версии, согласно которой он сотворил соус для шашлычных потребностей, потому что такая история имеет больше смысла. Для пудинга годится любой соус, а вот для шашлыка соус должен быть достаточно хорош, чтобы не забыть, чем именно тебя угощали.

Оленина со сметаной может быть очень вкусной, жареная дрофа тоже имеет своих почитателей, но я ничего не могу сказать о вкусовых достоинствах лебедей, павлинов, журавлей и чаек, которых подавали на одном из банкетов Генриха. Чайки, подобно ондатрам, скорее ассоциируются у меня с экстремальным рационом. Уж лучше помышлять об апельсиновом пироге, айве, каплуне, клубнике и сырах, которые он посылал Анне Болейн, естественно перед тем, как ее обезглавить. И я предполагаю, что он в паре с Катериной Говард наслаждался многими любимыми кушаньями перед тем, как запустить в ход гильотину.

Сейчас все выглядит так, будто Генрих VIII вовсе не протыкал своим мечом филейной части быка, восклицая при этом: «О, восстань, сэр, филейная часть!» или что он там еще сотворил с ней. Сия история связана с Джеймсом I. Однако современные эксперты утверждают, что в этом ничего такого нет и что филей это просто то, что выше филейной части. В любом случае Генрих был твердо убежден, что лучше хорошего стейка ничего бывает.

Может быть, вам и неведомо, что королева Шотландии Мери ненавидела хаггис (бараний рубец, начиненный потрохами со специями). Но это именно так. Она находила его настолько ужасным, что строго-настрого запретила его вывоз на экспорт за пределы Шотландии. Еще несколько столетий законопослушные шотландцы, вывозя хаггис на английские рынки, неизменно выбрасывали кусочек своей славной продукции в реку, таким образом достигая символического уничтожения запретного товара, дабы не создавать угрозы всей коммерции.

Воспитанная за границей, королева была помешана на французской кухне, равно как и Чарлз II.

Никакой перечень кулинарных пристрастий Стюартов не был бы полон без упоминания о Вильяме Оранском. Да, да, о том самом прохвосте, который женился на дочери Джеймса II и, таким образом, стал Вильямом III, эдакой меньшей половиной Вильяма и Мери, или нечто вроде полу-Стюарта. Это именно он, полудничая с сестрой своей жены принцессой Анной, хватал со стола весь зеленый горошек и тут же пожирал его, не предлагая своей гостье ничего взамен.

Как выражалась герцогиня Марлборо, Вильям не был джентльменом. Его манеры, по утверждению современников, были традиционно ужасны.

Вскоре принцесса Анна превратилась в королеву Анну. Перемены в статусе не мешали ей поедать все подряд, включая чрезмерные порции горошка, шоколада и коньяка.

Воображение содрогается от одной мысли о размерах тех поставок, которые в цветущие дни монархии совершали некоторые суверены континентальным тронам. Здесь несомненное первенство принадлежит Людовикам, за исключением, может быть, Людовика XIII, который собственноручно пек на сковороде свои оладьи, или les gateaux de flanelle, как их там называли.

Какое-то представление может дать меню типичного ужина Людовика XIV. Ежедневно перед сном он откушивал различные супы из четырех тарелок, затем уминал целого фазана или куропатку, закусывая большой порцией салата, затем потреблял громадную порцию баранины, два толстых ломтя ветчины и завершал трапезу поглощением полного блюда французских пирожных, маленькой горки разнообразных сладостей, некоторого количества фруктов и, весьма вероятно, чего-нибудь еще из лежащего на столе, на что падал его взор. Пошатываясь, он добирался до спальни, где был накрыт стол с холодными закусками, на тот случай, если он вдруг проголодается. И он еще удивлялся, почему по ночам его мучили кошмары. Не волнуйтесь о супе, поскольку, весьма возможно, именно эта часть его меню действительно единственная достигала своей цели – случалось, что Людовик что-то и проливал.

А вот за другим Людовиком влачился шлейф славы обжоры. Обжора там или не обжора, но Людовик XV обладал даром разбивать кончик вареного яйца одним ударом вилки. Естественно, когда публике позволялось наблюдать короля за трапезой, на его столе всегда были вареные яйца. Зачем же скрывать такой талант? Ну это на виду, а втайне от публики короля можно было застать на кухне, пробующим новую разновидность омлета, запивающим свежезаваренным кофе, глотающим порцию холодных жаворонков, потягивающим шампанское (в те времена это было еще вино) или принимающим лекарство от хронического несварения желудка.