Как и в других ситуациях, ветвь здесь изоморфна человеческому изображению: она может заменяться куклой или сочетаться с ней. В Шарьинском, Павинском, Пыщугском, Вохомском р-нах Костромской обл., отправляя парня в армию, прибивали на стену дома елочку с фигуркой рекрута. «Вот когда он пойдёт в армию, в тот день и прибивают, когда провожают ёго в армию девчата. Да. Они и делают и ёлочку, они и этого „солдатика“ делают, они прибивают ко стене… Тряпочек навяжут всяких разных, рямушек навяжут: и цветных, всяких (ну, там новеньких, конечно) – и приколотят. И там сделают „солдатика“. Да. Такую вот куколку маленькую сделают [=примерно 15–20 см]. Из тряпок сошьют и сделают как ручки. Если как гармонист, то с гармонью сделают. Сделают гармонь из бумаги. А если как такой простой, так без гармони. На голове там какую-нибудь шляпочку пришьют из тряпок. Так сделают, чтоб была похожа на солдата. И сапоги, и всё из тряпок сошьют ёму. Да. Просто так – кукла и кукла. Куклу сошьют. Ну, и тут возле ёлочки и приколотят. Вот на стену, повыше окошка. И вот пока с армии не придёт, не убирали. Уж так приколотим, чтобы ветер [не сорвал] – эт два года! У меня вот брат служил семь лет! И всё висело. Ну, она, понятно, вся выгорела, всё уж растрепало. Ну всё равно висела…» [ЛА МИА, д. Королёво Павинского р-на Костромской обл.]. «Это раньше мальчика-то сошьют из тряпок: брюки, дак брюки такие чёрненькие там, и рубаху, всё как это. Ну, вот такого, скажем [≈20 см], сошьют и, если гармонист был, дак ещё и с гармонью ёго сделают тут. ‹…› Парень пошел в армию, сламывает ёлочку, сломит эту ёлочку, подаст – девчонки есть в деревне, им подаст. Они эту ёлочку снарежают. Сделают как сидит: если вот, например, гармонист, и гармонь сделают и ёму подадут туда, а он будто сидит и – с гармонью. ‹…› Да. И он вот поедёт, уже отправляётся, да. Ёго провожают – выходят там за деревню где. И ён сламывает ёлочку, подаст – и приколачивали ёлочку вот к дому. Это уж заставим ребят каких или хозяина самого. Где солдат отправился, из которого дому, к тому дому и подвешиваем. Вот, скажем, сёгодня бы мы ёго снаредили, а, скажем, завтрё, послезавтрё – вот так, в эти дни и повешали бы эту ёлочку… Ну, вот отливная-та крыша у нас. Дак, скажем, вот повыше этой крыши тут, щёб дождём не мочило. Вот. Раньше идёшь в деревню, уж видно, у кого с какого дому ушел человек в армию. Ага. И это он пока в армии, всё эта ёлочка тут… Это сейчас не делают. Это вот мы ещё когда были вот уже порядошные, уже гуляли, дак вот это было в моде. А потом где-то отмерло всё, не стали…» [ЛА МИА, д. Мундор Павинского р-на Костромской обл.].

В других случаях на фасаде вывешивали только куколку с характерными атрибутами парня-рекрута. «Мы в Шарью ездили. Ак едешь, дак если этот парень гармонист, дак к лобу (вот лоб-от [=фронтон дома], там на улице-то называется как „лоб“ обшитой) сделана, как кукла, да и гармонья сделана – вот штё из этого дому ушел в армию парень и в гармонию играл. Вот мы это в Шарью ездили, как едешь – на домах. А видишь, деревнями ездили в Шарью-ту. И видим, ага: „Этот парень, видишь, в армию ушел, он был гармонист“. Он сделан как и куклой, парень-от, и у ёго и гармонья там деревянная или из бумаги. ‹…› Вот в армию только уйдёт, это сделают эту куклу из тряпок. Если гармонист, и там как гармонью сделают, и так и гармонью дёржит. И всё, всё исделают: и как и кепочка, и гармонья. Ну, всё, всё, всё. ‹…› А не гармонист, куклу тоже делали, токо без гармоньи…» [ЛА МИА, д. Доровица Павинского р-на Костромской обл.]. «Куклу изладят и повешают – „солдатика“ излажут. Это раньше. А ноньче, наверно, не делают… Да. Кто солдат уйдёт и вот – у меня же бы ушел солдат – и тут повешано с улицы, „солдатик“. Идёшь и видишь – „солдатик“… Сами – кто какую изладит из тряпоцёк. Маленькие: вот таконьки [=примерно 20 см], не велики, нет… [Куколка висела] пока из армии не придёт…» [ЛА МИА, д. Нижняя Каменка Павинского р-на Костромской обл.].

Иногда девушки, участвовавшие в церемонии проводов, вывешивали на дом рекрута куколку девушки-невесты. Она, как и памятные подарки, вручавшиеся новобранцу (вышитый платочек или кисет), символизировала верность ему его избранницы. «У нас не делают, а вот уже в других районах, туда, к Пыщугу, эт там вот знаки делали… Вообще едёшь (раньше возили грузы на лошадях), в Шарью едёшь, дак вроде как девочку такую куклу сделают и вот так и набьют [на дом]. Такую куклу сделают раскрашенную и наколотят вот туда, наверх, ко крыше, вот чтобы её там не намачивало. И она тут и находилась, пока он служил. ‹…› Обыкновенные куклы, как вот сейчас в магазинах продают куклы, вот такую сошьют куклу большую (сантиметров-то двадцать, такую вот), сошьют девушки взрослыё, хорошо раскрасят и всё. Сделают такую полочку вот и туда приколотят, и она там находится, пока парень этот, солдат, служит в армии. ‹…› Она как невеста снаряжона. И она находится до тех пор, пока солдат служит. Солдат со службы приходит, её снимают. Он уже тогда взрослый, жонатый, можот, жениться будет…» [ЛА МИА, д. Доровица Павинского р-на Костромской обл.].

Кукла, как и деревце, в данной ситуации выступает своеобразным домашним оракулом: по ней гадают, как обстоят дела у пребывающего в отлучке члена семьи. «Это до войны там ведь, видишь, в Андреевском дак рядом у нас тут дядя был Андрюша, дак он тут принимал всё девок, всякие беседки принимал, никогда не ругался. А у его Коля-то умер, домой не приехал, дак вот и он уж так. И куколку так отдали ребятам играть. Ак чё? Кукла-то упала, она глиняная, у её голова отлетела, и вот тебе и всё, сразу сказали, что не вернётся Микола домой. Дядя-то ревел шибко. Ой, заревут, как чё с куклой да всё, то неладно будёт с парнём или с девкой. Упадёт, дак всё уж, всё – пропало дело!..» [ЛА СИС, пос. Полдарса Великоустюгского р-на Вологодской обл.].

В связи с описанными повседневными и обрядовыми практиками обращает на себя внимание широко распространенный у русских обычай украшать куколками интерьер, который был известен еще в первой половине прошлого века [Морозов 2002б, с 53–68]. «Хорошенькую сделают, и дома-то стоят куклы. Тогда ни буфетых, ничаго – где на окне или на лавке. Лавки были ведь во всю избу. Эт кто красиво сделает, не то что там! Может, мать сделала – вот эти и хранят…» [ЛА СИС, с. Первомайское Инзенского р-на Ульяновской обл.]. Наряду с этим во многих местах Русского Севера и Поволжья принято выставлять куколки и детские игрушки в окнах дома – см. илл. 74, кукла в окне дома П. А. Сверчковой [ЛА МИА, с. Тияпино Инзенского р-на Ульяновской обл.].

В одной из отдаленных деревень Павинского р-на Костромской обл. наше внимание привлек небольшой дом, все окна которого были уставлены детскими игрушками, в том числе куколками – см. цв. вкл. 3. Хозяйкой этого дома оказалась старая дева, на попечении которой долгое время находилось множество племянников и соседских детей. Именно их игрушки были выставлены ею в окнах. Вот что говорит о ней ее родственница. «Она всю жизнь с тряпками провозилася. Детей не было, заниматься нечем. Вот любила кукол и всё снаряжала и меняла всё им одежду. И выгорят от солнца, дак она опять снова. У ёй уже с молодости так: всё в окно выставит, всё барахло на улицу. ‹…› Она рукодельница была хорошая. Детей не было, дак она была такая, шчё любительница и вышивать, и вязать, и вот дорожки ткала…» [ЛА МИА, д. Карпово Павинского р-на Костромской обл.].

При мотивации этого обычая часто акцентируется внимание на эстетической стороне дела: куколки рассматриваются как своеобразное украшение дома и интерьера. «В кого вон торговые [куклы] набраны, дак ставим в окно. Да… Ак для чёво? Для басы! [=для красоты] Да. У меня вон одна ещё есте только. А тут все [остальные куклы] пойди знай где? Тоже дети, нонь у детей дети, дак…» [ЛА МИА, д. Мостовая Каргопольского р-на Архангельской обл.]. «Поставила вот для красоты что ли, для чаво ли? Давно уж, давно! Годов пять, наверно, или больше. Это внучата играли, маленькие были. Да. Вот скоро приедут. Каждый год ездиют. ‹…› Я сама не знаю, для чаво я их поставила. Куда же их? Их побрасают. [А так] стоят, стоят – всё подглядишь чаво! У меня вот [детский] садик был позади двора-то. Я там находила две куклы. Их принясла, вот суды, в это окошко поставила. [И другие так] есть делают, и многа!.. ‹…› Я и не выстанавливаю их, я и [куклы] не выняю. Окошки не выстанавливаю. Нельзя: уедешь – утащат!» [ЛА МИА, с. Тияпино Инзенского р-на Ульяновской обл.]. В доме М. А. Трудовой висят на стене две куклы, оставленные приезжавшими к ней на лето двоюродными внучками (см. цв. вкл. 3). «Это одна [внучка] из Свердловска, другая с Ленинграда. Да… Не, [куклы на стену повесила] я сама. Для красы. Уедут, дак. Для красы» [ЛА СИС, д. Горбачево Великоустюгского р-на Вологодской обл.].