короткий коридорчик упирался в бункер командующего.

Здесь пришлось задержаться на несколько мгновений, потому что вход в прокси-кабинет Сапрыкина охраняли два рослых бойца, к счастью не владевших скоростным маневрированием. Переступив их, «братья» ворвались в кабинет.

Сапрыкин был не один.

На стене помещения висела карта боевых действий, не виртуальная, а бумажная, утыканная иголочками с красными головками, и возле неё топтались двое мужчин: низкорослый генерал Чуев, заместитель Сапрыкина, и неизвестный полковник в полевом обмундировании, высокий и сутулый. Сам командующий сидел за своим рабочим столом и разговаривал с кем-то, прижав к уху трубку селектора. Все трое повернули головы к гостям.

Сапрыкин выронил трубку, вздыбил брови:

– Лобо… вы?!

Полковник перед картой вопросительно посмотрело на Чуева, и тот прохрипел, заикаясь:

– Лобовы! Что вы… как вы сюда про… э-э?! В чём дело?!

– Товарищ генерал, – проникновенно произнёс Итан, – вызовите сюда полковника Шелеста, будьте любезны!

– И полковника Утолина, – добавил Тарас.

– И женщин: Лавинию и Снежану, – закончил Итан.

Повисла пауза.

Рука Сапрыкина потянулась к панельке селектора.

– Не надо поднимать тревогу, товарищ генерал! – покачал головой Тарас. – Не поможет! Мы не собираемся устраивать разборки и выяснять, почему вы решили уничтожить самоходку и нас вместе с ней. Думаю, вам приказали из Главштаба. Но это не меняет положения, ни нашего, ни вашего. Пусть сюда немедленно доставят перечисленных товарищей!

– Вы понимаете… что вас ждёт?! – ржавым голосом поинтересовался Сапрыкин. Он не запаниковал, и у Тараса на мгновение родилось нехорошее подозрение.

– Понимаем.

Итан шагнул к карте и одним движением обезоружил Чуева, вытащившего пистолет.

– Это не игрушка, товарищ генерал!

– Вы… пожалеете… – скрипуче пообещал замкомандующего, потея.

– Вы один раз уже убили нас, второй раз не так страшен. Вызывайте! Немедленно!

Итан направил ствол пистолета, отобранного у Чуева, в лоб командующему.

Тот побледнел, облизнул губы, поднял со стола трубку.

– Рогачёв, приведи ко мне Шелеста…

– Его допрашивают, – ответили генералу, что услышали и гости.

Итан шагнул к столу:

– Женщин! Лави и Снежану!

– Женщин тоже, – повторил Сапрыкин.

Голос в трубке стал неразборчив, генерал послушал, побагровел и выдавил:

– К чёрту! Ведите!

Итан повернул голову к Тарасу.

– Проще было бы сходить туда самим.

Тарас мотнул головой, вслушиваясь в шумы, доносившиеся из операционного зала.

– Вам не удастся выйти отсюда! – сказал Сапрыкин. – Штаб окружён «Громом»!

Итан изобразил улыбку. Командующий имел в виду батальон диверсионного спецназа.

– Мы не собираемся прорываться с боем.

В операционном зале сквозь отдалённое гудение человеческих голосов и аппаратных перекличек донёсся нарастающий шум.

Итан отступил к столу Сапрыкина, для наглядности взял его под прицел пистолета.

В помещение двое мужчин в камуфляже ввели Шелеста, потом Снежану и Лавинию.

Тарас за три секунды обезоружил обоих, подтолкнул растерявшихся конвоиров к стене с картой.

– Сесть! Руки за голову!

Лавиния бросилась к приятелю с криком:

– Итан!

При этом она отвела его руку с пистолетом, вцепившись в него изо всех сил, и Сапрыкин неожиданно (всё-таки он не зря считался боевым генералом) воспользовался случаем. Рывком выдвинул ящик стола, вытащил пистолет и, не целясь, выстрелил!

Пуля попала Итану в щёку, пропахав борозду.

Лавиния вскрикнула.

Пистолет Итана выплюнул ответную пулю, которая вонзилась в руку генерала, держащую пистолет. Сапрыкин охнул, роняя оружие.

Всё это отвлекло Тараса, и он на доли секунды потерял концентрацию, что породило целый ряд непредусмотренных событий.

В помещение вбежали сразу трое спецназовцев с автоматами, раздалась очередь: пули перечеркнули и сидевших на корточках конвоиров, и полковника вместе с Чуевым, а также попали в Шелеста и Снежану. Раздались крики, треск ломающихся стульев и стола.

Шелест получил пулю чуть выше бедра, Снежана в грудь, её конвоиры упали, потому что приняли на себя почти всю очередь из АК‑12. Собеседник Чуева согнулся, держась за живот, сам генерал чудом избежал попаданий, только присел, бледный как смерть.

Тарас нырнул в темп, буквально выдрал автомат из рук стрелка, ударил его в голову прикладом. Парень отшатнулся, но приклад АК‑12 не был массивным, как деревянные приклады оружия двадцатого века, и не оказал на противника нужного эффекта. Продолжая движение, капитан повернул ствол и выстрелил, целя спецназовцу в ногу. Тот с криком согнулся.

Начали проявлять активность и Снежана с братом, несмотря на свои раны.

Шелест вцепился в автомат второго спецназовца, не давая ему выстрелить. Снежана отбила ствол автомата третьего участника схватки, тот выстрелил, но пули ушли в пол.

Итан с окровавленной щекой метнулся на помощь полковнику, превращаясь в струю движения.

Тарас прыгнул к противнику Снежаны, с размаха опустил автомат на руку бойца. Тот выпустил оружие, но выхватил нож, демонстрируя неплохие боевые навыки, уколол Снежану в плечо. Она осела на пол. Изо рта девушки стекла струйка крови.

Тарас озверел! Отбив руку спецназовца, успевшего полоснуть его по лицу (лезвие прошло в миллиметре от глаза), он ухватил его за руку, державшую нож, согнул, втыкая лезвие ему же в бедро, и бросил в стену с такой силой, что вскрикнувший от боли боец сбил с ног присевших Чуева и его собеседника и врезался в стену, сдирая карту.

Итан закончил схватку с противником Шелеста, и полковник тоже опустился на пол рядом с сестрой, прижав к ране на бедре окровавленную ладонь.

Сапрыкин рухнул на стул, прикусив губу и держась за раненое предплечье.

На несколько мгновений движение прекратилось.

Но это было ещё не всё.

Тарас бросился к Снежане, положив руку на лоб девушки, хотел созвать друзей, чтобы активировать кюар-код, но не успел.

В помещение вбежали ещё трое парней в «барсиках» с опущенными забралами шлемов, вооружённые автоматами. Направили стволы на замерших спасённых и спасателей.

– Лечь! – заорали все трое. – Руки за головы!

Тарас поймал косой взгляд Итана, начиная, образно говоря, «переключать рукоять газа на форсаж», как это делает водитель гоночного болида, но его опередили.

За спинами спецназовцев по очереди возникли три тени. Первая – самая крупная, вторая чуть пониже и последняя низкорослая, зато вдвое шире. Раздались глухие удары, и спецназовцы дружно рухнули лицами вниз, роняя оружие. Тени оформились в фигуры людей. Самым крупным среди них был Иннокентий, пониже Стефания и ещё ниже Шалва Топорадзе.

Наступила потрескивающая тишина.

Первым из ступора вышел Итан, выпрямляясь и поглаживая раненое лицо. Стало видно, что кровь уже перестала течь из борозды, и щека чисадмина побледнела.

– Я ждал чего-то подобного. Привет, восемьдесят восьмой.

– Привет, сорок первый, – усмехнулся Иннокентий.

– Снежа! – очнулся Тарас, наклоняясь над сестрой Шелеста.

– Надо уходить, – сказал Иннокентий. – Штаб наглухо закрыт «Громом». У нас всего минута.

– Сдавайтесь! – каркнул Сапрыкин, на лбу которого собрались крупные капли пота. Пуля застряла в тканях предплечья,